"Надежда Кожевникова. Гарантия успеха " - читать интересную книгу автора

Дом для аренды мы начали искать сразу же. Стаи риэлтерш, пугающе
энергичных, рвали нас, клиентов, друг у друга из рук, с алчным блеском во
взорах. Ситуация напоминала постсоветскую Москву, когда соотечественники,
впервые после победы советской власти, оказавшись и осознав себя хозяевами
собственного жилья, получили право его сдавать, да еще за валюту, да еще
иностранцам! Когда в чью-то квартиру вселялся, к примеру, англичанин, это
считалось столь же "престижным", как в былые годы защита докторской
диссертации. Образ жизни рантье, когда денюжки капают, а ты и палец о палец
не ударяешь, оказался вожделенным для вчера еще скромно-покорных,
выдрессированных на черствой пайке социализма граждан. Загнанное в подкорку
рвануло динамитом: захотелось сразу всего, шмоток, жратвы, при чем именно
заграничных.

Отмененные привилегии партократов перешли, казалось, в руки тех, кто
имел жилплощадь в центре, лучше всего в пределах Садового кольца: там
селились представители западных фирм, расплодившихся как грибы. Ну и другие,
из новостроек, спальных районов, не унывали: торговцы-челноки из азиатских
стран, да и из ближнего зарубежья, тоже, как стало принято, расплачивались
"зелеными", пусть и в значительно меньших суммах.

Маниакальная погоня за жильцом-иностранцем являлась в сущности
отражением намерения, возможно, подспудного, вот так же "сдать" и страну.
Мечта обывателей, чтобы постоялец-чужеземец еще бы и ремонт на арендуемой
площади сделал, а, значит, когда съедет, сантехника импортная останется,
плита в кухне новая, а может быть даже и холодильник, во всей своей
простенькой житейской выгоде отвечала национальному менталитету: вот кто бы
кто со стороны порядок у нас навел!

Порядка, видимо, дожидаясь, съезжали на дачи, у кого они были, или в
сараи, в коммуналки, даже - была не была! - на тещину территорию. Подобное
"переселение народов" всегда, во все времена, свидетельствовало о
неблагополучии, но в России начало девяностых воспринималось с ликованием,
эйфорическим, безумным.

Атмосфера возникла такая, когда каждый рассчитывал надуть, обжулить
другого, хотя бы на мелочевке, в ажиотаже не замечая, что обманули, и уже по
крупному, всех. И, вместе с тем, все, что случилось тогда, что происходило
на наших глазах, при всем своем сумасшествии, абсолютно логично проистекало
из нашего общего прошлого. Парализованным лагерной дисциплиной анархия
праздником возомнилась, всеобщим, всенародным, площадным. А пока толпа
веселилась, "деловые люди" отменно поработали. Результаты теперь известны.
Но удивления достойно, что так долго даже тень подозрения не возникала в
сознании обобранного, замороченного, на дешевых подачках купившегося
большинства.

Гаитянские риэлтерши, повадками, обликом, за исключением, понятно,
цвета кожи, тоже напоминали московских: и те, и те, силились выглядеть
независимыми, респектабельными, чуть ли не бескорыстными, но, лишь только
клиент начинал колебаться, отчаливал, сделка лопалось, флер с них мгновенно
слетал. Улыбки гасли. Этот род бизнеса на Гаити, как и в России, был