"Надежда Кожевникова. Гарантия успеха " - читать интересную книгу автора

Пляжи все, конечно, были платные. Если нет, туда не стоило и соваться:
берег в завалах мусора, подъездов нет, людей тоже. И хотя морская синева
тянулась вдоль дороги километрами, только редкие, на далеком друг от друга
расстоянии участки имели обихоженный, благоустроенный вид. И даже шик.

При пляжах имелись рестораны, отели: служителей, официантов вдвое
больше, чем посетителей - тоже одна из примет колониального стиля - но
расторопностью они не отличались. До смешного: подскочат, выхватят из твоих
рук сумку или чемодан - и все, исчезают с концами. Предложат напитки - опять
схожий сюжет. В ресторане бегут к тебе со всех ног, усаживают как "свадебных
генералов", а, получив заказ, куда-то будто проваливаются. Ждешь, ждешь -
нету! Озираешься, пытаясь вспомнить приметы того, кто дотошно расспрашивал
как именно лобстера желаешь откушать, сильно ли прожаренным, с каким
гарниром. Да с любым! И не надо лобстера, согласны на любую еду, ау!

Потом, ставши завсегдатаями, научились не только все эти физиономии
различать, но и по именам окликать. Не сильно помогало. Бернар, а где
Оливье? Он апельсиновый сок час назад обещал. В ответ: а не знаю, может,
куда отъехал...

Такую странность трудно было постичь. В условиях безработицы, на Гаити
повальной, казалось, следовало бы за место держаться. Но так казалось нам,
не им. Удивительное открывалось сочетание: обреченности, задавленности и
непомерной, в готовности мгновенно взорваться, гордыни. Рабство, видимо, в
своих отголосках приводит к повышенной эмоциональности, мутящей рассудок. В
разных формах доводилось это наблюдать - мгновенные перепады от угодливости
к бешенству. Притормаживаем, скажем, машину, отовсюду торговцы сбегаются,
предлагая кто что, в основном бананы, благо их не надо выращивать, сами
произрастают, или же апельсины, называемые по местному шадеками. Но если
начнешь цену сбивать, ярость в ответ неадекватная, до испепеляющей
ненависти, готовности стекла в нашей "Тойоте Лэнд Крузере" побить. Хотя мы
единственные покупатели. Но пусть лучше сгниет товар, не уступят ни за что.
Dignit - достоинство по-французски, исказилось в здешнем менталитете до
уродливости. Признать собственные ошибки они, гаитяне, просто не в
состоянии. Для них нож вострый - извините, сказать, виноват. Разбита,
допустим, фара на одной из машин делегации или моя любимая английская
чашка - никто никогда не признается. Намертво будут стоять, все, не моргнув
отрицать, и не из страха перед наказанием, а именно чтобы сберечь свое
dignit . Вот оно только и цветет пышным цветом на фоне всеобщего разора.

Больше того, вопиющей бестактностью, посягательством на все то же
dignit воспринимаются попытки выяснить, разобраться кто все же совершил ту
или иную провинность. Тогда сразу смыкаются ряды, демонстрируется братская
солидарность: "врагу не сдается наш гордый "Варяг"! А если "враг"
заупрямится, проявит дотошность, да еще, ни дай Бог, улики найдет, предъявит
их как доказательства, тут он уже серьезно рискует. Гнев народа разрастись
может в ураган. Так что черт с ними, с фарой, с чашкой, прожженным утюгом
платьем, жульничеством, воровством. Dignit - взрывоопасная штука. И об не