"Андрей Ковтун. Баранова балка (Повесть)" - читать интересную книгу автора

Михайловичем, неизвестно, потому что Вовку туда больше не вызывали.
Зато дед, узнав о побитых окнах, рассердился и даже ремнем несколько
раз потянул, но нельзя сказать, что он очень при этом усердствовал. Он
вообще редко дрался - во-первых, потому, что уже стар, а во-вторых,
был добрым и Вовку любил. Как-никак, вдвоем они остались, других
родственников у них нет.
Будучи фактически без присмотра, Вовка учился через пятое на
десятое - то есть выбирал только то, что ему нравилось - и поэтому за
первую четверть у него намечались две двойки. Исправлять их было уже
почти некогда, да это не очень и волновало Вовку: двойки так двойки.
Они не могли затмить для него главных прелестей жизни: с ранней весны
и до поздней осени лазить по Барановой балке, выискивая следы
всевозможной дикой живности или просто, радуясь предоставленной ему
свободе, до одури гонять футбол с поселковыми пацанами, а по вечерам
зачитываться приключенческими книгами.
А теперь ко всем этим занятиям добавилось еще одно, и, кажется,
оно обещает быть интересным. Позавчера ему подбросили письмо -
какое-то странное, непонятное.
Случилось это так. Прибежав из балки, когда уже стемнело, Вовка
пошел в свою комнату, чтобы сделать хоть кое-какие уроки. Начал с
физики - Юрий Михайлович вроде и свой человек, а на уроках спуску не
дает. Прочитав пару абзацев, Вовка хотел закрыть форточку, потому что
на свет летела всякая мошкара. И только приподнялся, как вдруг увидел
голубоватый конверт, лежавший на подоконнике.
Сначала не придал этому значения. "Наверно, дед забыл, - подумал
он. - Рылся тут у меня, бумагу, видно, искал для письма да так и
оставил". Взял конверт, чтобы отнести деду, и чисто автоматически, без
всякого интереса взглянул на адрес. Взглянул - и остановился. Там, где
обычно пишется адрес, стояло всего три слова: "Владимиру Калашнику.
Лично".
"Да, дед тут ни при чем", - удивленно подумал Вовка и разорвал
конверт. Вынув оттуда небольшое письмо, прочитал: "Если ты настоящий
парень, а не макуха, ты можешь нам пригодиться. В воскресенье в 16.00
стой возле входа в поселковый клуб. Никому об этом не говори, даже
друзьям. Письмо сожги".
Подписи не было. Вовка ошарашенно вертел письмо в руках и ничего
не понимал.
- Во дают! - только и мог он сказать. Никогда никаких писем он не
получал, и вдруг - такое. Но кто же это мог сделать? Неужели друзья
разыгрывают?
Вовка взял письмо и снова все прочитал. Нет, не похоже, чтобы
разыгрывали. По-деловому вроде написано, без дурачества. Вот только
слово "макуха" какое-то несерьезное.
- А ну-ка навались, у кого деньги завелись! - позвал дед к столу.
Над картошкой вился вкусный сытный запах, и в другой раз Вовка
расправился бы с ней в два счета, но сейчас ел медленно, думая о
своем. В клуб он, конечно, пойдет. Он ничего не теряет, даже если это
розыгрыш. В случае чего скажет, что пришел в кино и ждет сеанса.
Никакого письма он не получал, а то, что пришел на 16.00 - просто
совпадение. Убедительно? Ну, и привет!