"Владимир Коваленко. Камбрия - навсегда! (Камбрия-2)" - читать интересную книгу автора

командовать. Пусть не было ни мер, ни толковых инструментов - но
спланировать город хотя бы приблизительно было необходимо. Так, на глазок:
на холме цитадель, внизу форт - бывший строительный лагерь, с нею связанный.
За еще не усиленной камнем и деревом косой - речной порт, а вот там
когда-нибудь встанет морской. Мелковато, но грунт там песчаный, всегда можно
углубить. Ремесленные и заводские кварталы - сбоку, чтоб на цитадель не
несло, торговые - между ними и портом. К каждому кварталу - акведук. Можно
было и напорный водопровод проложить - но для этого сперва следовало
построить завод по производству труб. Керамических, например. Немайн
подумала и решила: потом.
Главной проблемой на побережье Камбрии стала вода... Брать питьевую
воду прямо из реки - нельзя. Вдруг сверху, по течению, придет зараза? А
подземная вода тут слишком солона. Отрыли отводок - против течения, так,
чтобы любая дрянь мимо проскакивала. Но, для верности, пришлось поднимать
речную воду колесом с черпаками в песчаный фильтр, а оттуда - в башню. Шесть
колес, каждое поднимает на четыре метра. Между - самотеком. Но тратить
очищенную питьевую воду на привод устройств... Нельзя. Впрочем, совмещение
ветряной мельницы с водонапорной башней решило и эту проблему.
Потом от холма и иных возвышенностей к морю потянулись длинные канавы.
Их мостили, как римские дороги - камнем, добытым из недр и с вершины холма.
Узнав, для чего все эти муки, рабочие чуть бунт не подняли. Сида явилась,
пожала плечами, предложила увольняться. И предупредила, что в дальнейшем в
случае изведения рабочего времени на подобные митинги дневная плата
выдаваться не будет. Напомнила:
- Я скупая, - по лицам поняла - вспомнили.
Подтвердила: канавы - будущая канализация. В Кер-Мирддине есть, и в
новом городе будет. А если кто привык, живучи на ферме, дерьмо на поля
выносить - так из города это, во-первых, далековато. Во-вторых - многовато.
В-третьих, ежели какая бочка опрокинется - кто отчищать будет? И главное -
леди сида хочет так и только так. Все стоки - только в море.
Работы продолжились, хотя многие ворчали на холмовую дурь. Недолго.
Эгиль разъяснил: кулаком и словами. Второе было даже слегка непривычно. Не
любил он слова тратить. Да и кулак считал менее оскорбительным и более
доходчивым средством.
- Да не может она иначе! Мы, люди, вроде лисиц или свиней. Грязюку не
любим - но терпим. А она сида и росомаха чуток. Барсучьи норы знаете? Вот у
росомах похоже, только они чаще шалаш строят. А в нору он зимой
превращается, когда снегом завалит. Любого зверя в свой подземный дворец
пустит - если тот не начнет в норе гадить и добычу несожраную гноить. Лиса,
конечно, начнет - ну, тут барсук с ней и разделывается. До смерти не
убивает, но зимой остаться без дома - много ли радости? Зверю много не надо,
да кто летом поленился себе нору вырыть, тот зимой сдохнет. Ну, норвежской
зимой. Ваша, скорее, осень. А потому мерзлых лисиц вам наблюдать не
приходится... А у нас и не такое видывали. Один охотник рассказывал -
довелось ему наблюдать, как росомаха выдру гнала. Лисиц, скажем, росомахи,
как и волков с собаками, на дух не переносят, душат сразу. А выдру могут и в
дом пустить, и убьют вряд ли. Это уж скорее одна выдра другую задерет, чем
росомаха приживалку тронет. Но эта вот, похоже, провинилась. А зная выдр,
могу сказать, что нагадить перед жилищем для них - первейшее дело. Дом свой
метят. Так вот, гонит когтистая перепончатую. Та уже идти не может. Легла,