"Юрий Коваль. От красных ворот" - читать интересную книгу автора Он был, как я уже подчеркивал, в шапке, а на правом его плече висел
рюкзак. Кроме того, он был в черном костюме и в галстуке, но именно шапка и рюкзак вспоминались впоследствии, а галстук и костюм позабылись. Стремительным и благородным каким-то полушагом-полупрыжком Владимир Николаевич достиг учительского стола и грозно провещился: Как с древа сорвался предатель ученик... Ученики, которые успели встать, что6 поприветствовать учителя, остолбенели у парт своих, те же, что встать не успели, так и. замерли в полусидячем-полустоячем положении. Владимир Николаевич между тем впал в тяжелейшую паузу. В глазах его было предельное внимание. Он явно следил, как срывается ученик-предатель с воображаемого древа и летит в бездну. Бездна эта была бездонна, и поэтому пауза могла тянуться сколько угодно. И всем ясно было, что, пока летящий предатель не достигнет чего-нибудь, обо что можно вдребезги расшибиться, Протопопов будет следить за его полетом. И тут послышался страшный удар. Это Протопопов обрушил с плеча на стол свой рюкзак. И всем ясно стало, что предатель достиг чего-то и расшибся вдребезги. Это была мгновенная и страшная смерть. Протопопов протянул было руку к шапке, хотел было снять ее, но раздумал. После смерти образовалась пустота. что-то, а что - было непонятно. - Диавол прилетел, - прошеитал Протопопов. - К лицу его приник. И Владимир Николаевич отвернулся от этой картины, ему неприятно было видеть все это. Но объяснить происходящее было все-таки необходимо, и он слелал это крутыми и сильными словами: ... Дхнул жизнь в него, взвился с своей добычей смрадной И бросил труп живой в гортань геенны гладной... Владимир Николаевич пошарил многозначительно в рюкзаке и вытащил из него австрийский обоюдоострый штык, потом достал буханку хлеба и снял, наконец, шапку. Взрезал штыком буханку и начал есть хлеб. Ученики окончательно окоченели. Они не поняли ничего, кроме того, что столь знакомое им слово "ученик" неприятно сочетается со словом "предатель". А некоторые ребята попроще и дело поняли просто: если они будут плохо учиться - "диавол" будет в них "жизнь дхать". Борода же Владимира Николаевича, в которой исчезала краюха хлеба, всем без исключения представилась вратами, ведущими в егортань геенны гладной". Владимир Николаевич, поедая хлеб, лукаво поглядывал на учеников и бормотал, кивая кое на кого из класса: |
|
|