"Анатолий Ковалев. Иначе не выжить " - читать интересную книгу автора

интеллигентного гражданина в белой рубахе с погончиками, не отрывая от него
взгляда. Тот отвернулся, а Саня пробубнил ему в самое ухо:
- Не узнал меня, Юран?
Гражданин дернулся, посмотрел повнимательнее на верзилу в выношенной
футболке и нерешительно помотал головой.
- Конечно-конечно, куда тебе помнить! Тебя-то, вождя комсомольского,
трудно с кем-нибудь спутать, а нас пятьсот сорвиголов...
- Пятнадцатое профтехучилище? - начинал припоминать гражданин.
- Оно, родимое. Выпуск восемьдесят третьего года. Группа
фрезеровщиков. Шаталин Саша.
- Вот черт! Совсем тебя не узнать! Они пожали друг другу потные руки.
- Чем занимаешься, Юран?
- Чем-чем, - смутился тот, - коммерцией. Сейчас все этим занимаются.
Ты, наверное, тоже?
- Можно и так сказать, - улыбнулся Саня и пожал плечами.
Бывший комсомольский работник оценил мощь этих плеч и выдвинул новое
предположение:
- Рэкет?
- Тоже подходит, - согласился Саня. - Не гадай, комиссар. Все равно не
скажу, а сам догадаешься - еще больше вспотеешь.
Тот призадумался, будто искал что-то в парализованном сознании, но
вдруг нашел и радостно сообщил о находке:
- А ведь это ты мне написал письмо из Афганистана! Точно! Шаталин
Саша! Ох и возгордился я тогда: воин-интернационалист пишет в комитет
комсомола! Ты побоялся писать родителям, что тебя отправили на войну, и
написал мне. А в следующем письме обещал сообщить адрес полевой почты.
Почему больше не писал?
- Дальше пошло нецензурное, комиссар.
- Понятно, - опустил тот голову.
- А Витяя ты помнишь? - неожиданно спросил Саня. - Мой курс. Группа
токарей.
- Разве всех упомнишь? - развел руками бывший комсомольский работник.
- Представляешь, на днях пили с ним пиво. Жена в соседней комнате
укладывала спать ребенка. Мирно беседовали про жизнь. Я пошел домой, а он
повесился в ванной. Завтра - похороны, поминки. С поминок - на поминки. Вот
так и живу. А жить-то хочется по-людски. Не толкаться в час пик в вонючих
автобусах и не считать каждую копейку, перед тем как сожрать колбасу.
Понимаешь меня? Или ты все такой же, идейный, бесплотный революционер? Хочу
иметь машину, свой дом.
Кто мне это запретит? Приходится царапаться, кусаться. А как иначе?
Иначе не выжить. - Саня глянул в запыленное стекло автобуса и
засобирался. - Ладно, давай, комиссар. Я выхожу. Может, больше не увидимся.
А Витяй - дурак! Чего ему не хватало? Жизнь только начинается.
Вышел, харкнул на мостовую и походкой победителя отправился в свою
жизнь.


Елизакетинск 1996 год, лето

Девушка в одной комбинации выпорхнула откуда-то из-за кустов и