"Кэтрин Коути. Однажды в Калиновке, или Призрак Интерната " - читать интересную книгу автора

оказываемся в полутемном коридоре и после недолгих блужданий попадаем в
актовый зал. Дверь туда нужно открывать мало помалу. Если вы резко
откроете дверь, то все эти децибелы, как шрапнель, вопьются в ваши
барабанные перепонки, и до конца дней вы будете приветствовать друзей
словам "Ась?" Вот мы вошли в актовый зал, растворившись среди снующих
туда-сюда людей, и взглянули на сцену, обрамленную перештопанными шторами.
И представление началось...


***

- О Боже мой, у меня сейчас голова просто взорвется! - тихо взмолилась
Кристина Метелкина, совершая пируэт и одновременно ненавязчиво зажимая уши.
- Она воет, как сирена во время воздушного налета. Я слышала такое в
фильме про войну, - вторила ей Мег Жири.
Вообще-то, верную подругу Кристины звали Рита, но она отзывалась
исключительно на "Мег", потому что так романтичней. И фамилия у нее была
не Жири, но Мег и ее мама, преподавательница балета, решили оставить
только первые два слога от своей настоящей фамилии. Нет, в ней самой не
было ничего крамольного, но Господь наказал их известным однофамильцем.
Мег и Кристина, а так же остальные девушки из выпускного класса, были
массовкой на предстоящей премьере. Им достались скромные роли крепостных
девушек, которым помещица поручила петь, дабы их "лукавые уста" не
касались господских ягод ("Наверняка они натырили ягоды в карманы",
говорила практичная Мег).
Продолжая дело Лариной, Антонина Жири придумала для девушек еще и
танец, так что им приходилось одновременно и петь, и выделывать
замысловатые па. ("Говорю вам, ягоды можно тырить даже так", не сдавалась
Мег).
В тот день в актовом зале царила привычная суматоха. Кто-то не дошил
чье-то платье. Кто-то украл чьи-то туфли, чтобы пойти на дискотеку.
Преподаватель музыки отчитывал флейтиста - тот вместо бессмертной
музыки Петра Ильича наигрывал что-то из Раммштайна. Антонина Жири, прямая
и высокая, одетая в черное "старорежимное" платье, орала на балерин. А
выпускницы интерната порхали по сцене, наступали друг другу на сарафаны,
хлестали друг друга косами - разумеется, не нарочно - и пытались
игнорировать вопли, доносившиеся из левого угла зала.
Ибо там репетировала Карлыгаш Гуидичелевна.
Эта славная женщина работала завучем по воспитательной работе. Что
именно входило в ее обязанности, никто не знал. Зато про нее совершенно
точно было известно две вещи. Во-первых, у нее была сногсшибательная
протекция в областной администрации. Во-вторых, она ОЧЕНЬ любила петь.
Этим вечером она исполняла партию Татьяны, хотя, согласно общему
невысказанному мнению, по возрасту ей подходила роль няни. Карлыгаш
Гуидичелевна, уроженица южноказахстанской области, обладала дивным
голосом, особенно если слушать его в записи, поставив магнитофон на Mute.
После воспитательных бесед с завучем, воспитанники шли к отоларингологу.
Если она пела в зале, стекла начинали мелко дрожать. Если она пела на
улице, птицы падали замертво.
Но никто не смел возразить Карлыгаш Гуидичелевне, ибо у нее была