"Анна Котова. Сказания земли Ингесольской " - читать интересную книгу автора

честное слово.
Хозяйка понимающе кивнула:
- И совсем засыпаешь, вижу. Долгая дорога, и еще не завершена. Пойдем,
покажу, где спать будешь. И ты, парень, допивай чай да тоже ложись. Завтра
будет длинный день.

-
Простыни были прохладны и жестки, наволочка пахла свежестью и горькими
травами, и казалось, немного напрячься - вспомнишь, какие именно это травы,
но память сбоила, перебирая знакомые и полузнакомые слова, потолок качался,
уплывая ввысь, ресницы сами собой опускались, и на грани слышимости
раздавался дальний ритмичный рокот - то ли пульс собственной крови стал
слышен в тишине, то ли, наоборот, снаружи, за толстыми бревенчатыми стенами,
неясные звуки складывались в настойчивый ритмический рисунок. Сознание
ускользало, совсем ускользнуло - и вдруг перед глазами будто отдернули
плотную темную занавесь. По-прежнему была ночь, но она светилась и
переливалась - на ее небе мерцали крупные яркие звезды, глянцевые листья
кустарника перед окнами Аглаиного дома сияли зеленоватыми бликами в ответ,
на траве вспыхивали крошечными огоньками капли росы, а из чернильных ночных
теней горели желтым чьи-то глаза - много, много желтых глаз, маленьких, но
немигающих, ярких, и оттого жутких. Потом засверкали серебром пряди травы, а
небо засветилось - на нем распахнулся белый огромный глаз. Конечно, это была
луна, но смотрела она пристально, пронзая взглядом насквозь. Ирена глянула
вниз и увидела, что до земли очень далеко, и среди резких лунных теней нет
ее собственной тени.
Тут скрипнули половицы, потом протяжно простонала входная дверь, по
ступеням крыльца отдался звук шагов. Ирена обернулась - с крыльца сходила
охо-диме Семиска, в длинной белой рубахе с красной вышивкой по вороту,
рукавам и подолу. Странно, откуда я знаю, что вышивка красная, ведь сейчас
она выглядит черной? В руках Аглая несла что-то небольшое, чашку, что ли.
Глаза плотно закрыты, видно темные линии сомкнутых ресниц, а если
прищуриться, можно и каждую отдельную ресничку различить. Но незачем, просто
Ирена знает, - если захочет, увидит и это. Перебирая босыми ногами по мокрой
от росы траве, охо-диме вышла на середину двора, подняла плошку вверх,
навстречу луне, и в маленьком сосуде сам собой зародился и заплясал
крошечный золотистый огонек. Тут стало ясно, что он не просто так пляшет -
он подчиняется тому самому ритму, а ритм соткан из случайных звуков, вдруг
слившихся в одну мелодию. Всплеск ветра по листве: шшшурх! дальний вскрик
ночной птицы: аййййаа! потрескивание рассохшегося дерева где-то над ухом
спящей Ирены, у самой кровати: оххххх... Шорох насекомых, топот лапок
мелкого зверя в траве, снова ночная птица, но уже другая, дальний всплеск
рыбы на Соле, падение яблока с дерева - или это не яблоко? - неважно, звук
влился в общую гармонию. Потом появилось тихое гудение, постепенно
усилилось - и оказалось, что это Аглая тянет монотонную мелодию из двух или
трех нот, не разжимая губ: "ммммммммммм"... Далеко-далеко в лесу подпел
волк. А затем - еще дальше, чем волк, отозвалась пастушья дудка. Ирена
поднялась выше и заглянула за горизонт. Земля рванулась назад и вниз,
проскользили раскачиваемые ветром верхушки елей - их вел тот же ритм,
по-прежнему звучавший в ушах, - потом внизу распахнулось второе такое же
небо, с круглым оком посередине, но этот глаз смотрел из-под воды, и две