"Анна Котова. Сказания земли Ингесольской " - читать интересную книгу автора

Добровольных помощников привел Ерка. Было их четверо, младшему - десять
лет, старшей - пятнадцать. Охотно возились с книжками. Вытаскивали их с
полок, читали автора, название, инвентарный номер. Ирена записывала. Потом
нужно было еще свериться с сохранившейся старой описью, разобраться, что
куда ставить, что есть, чего нет... Выходила из библиотечной избы куда как
позже семи часов, голова шла кругом, перед глазами плясали буквы и цифры.
Шла к Хелене, под ногами скрипела серая от времени дощатая мостовая, из-за
заборов подавали голос собаки, мекали козы, каркали вороны; со стороны леса
доносились возгласы диких птиц, со стороны озера - плеск воды и дальнее
гудение лодочного мотора. У Саукана вечно бубнило радио. Встречные вежливо
здоровались, Ирена отвечала: "Орей", - научилась уже. Заходила во двор,
плотно прикрывала калитку, поднималась по ступеням на крыльцо, разувалась в
сенях, надевала толстые шерстяные носки и проходила в дом. Хелена уже ждала
с ужином, - на ужин почти всегда была рыба в самых разных видах, - а в
глазах хозяйки сияло предвкушение. Она обожала поговорить, Иренка для нее
оказалась просто даром богов. Ничего ведь не знает, все внове, всему учить!
Варак.
Человечество оннегиры делили на три категории. На одном полюсе были они
сами, оннегиры. На другом - вараки. Бессмысленные люди, которые ничего не
понимают. Это не значит, что они глупые, вовсе нет. Но - не понимают.
Говорили: "вараку не объяснишь, с какого конца у рыбы хвост". Третья
категория - варанне, переходная от вараков к оннегирам, - включала в себя
всех тех, кто хотел понять, но пока не научился. Грубо говоря, уже слышал,
где искать рыбий хвост, но еще не умеет его находить. Когда Ирена попыталась
уточнить - что именно следует начать понимать, на нее обрушили поток
информации, слишком мощный, чтобы усвоить хоть что-то.
Ирена без возражений приняла свой статус варака. Еще бы. Она впервые
жила в мире, где не бывает водопровода и центрального отопления. Спасибо -
электричество есть. Неприятной новостью стало всеобщее убеждение, что вараки
в Ингесолье не выживают.
- Семь лет дает Эноу-хаари вараку. Либо станет своим, примут его лес и
озеро, одобрит Верхний мир, согласится потерпеть Нижний мир. Станет он
оннегиром и будет жить среди нас. Либо уезжай. Через семь лет лопнет
терпение Эноу, и варак лишится разума вовсе. Был бессмысленный - станет
безумный. Будет рваться на зов, слышный только ему, и как ни держали бы его
родные и близкие, а настанет день, когда он уйдет в лес - и больше никогда
не вернется. Безумного варака поджидают в лесу множество мелких злобных
духов, чуют его пустую душу, облизываются на его сладкое мясо, созывают на
пир зверье и птиц, муравьев и гнус. Ничего не остается, даже косточек не
находят. Ты не волнуйся, Ирена. Мы тебе скажем, когда будет истекать срок,
варак ты еще или уже оннегир.
- А если я буду ни то, ни се - как ты сказала, Хелена? варанне? - тогда
я сойду с ума?
- Тогда нет. Но чудная будешь, ой чудная... Тогда совсем плохо. Здесь
не своя и там чужая. И тут плохо, и в городе тоска. Но ты не грусти. Ничего.
Так - редко бывает. Совсем редко. Вот гляди: Маргариту знаешь? - Маргарита
много лет была бессменной продавщицей поселкового магазина. Добродушная
немного вульгарная тетка. Ничего оннегирского во внешности. - Оннегир,
давным-давно. Велкин муж тоже оннегир. А, ты его еще не видела, ну увидишь.
С виду не наш, а на самом деле наш. Или вот Мильда, ее Урай с собой привез,