"Г.В.Костырченко. Тайная политика Сталина " - читать интересную книгу автора

гибели общественного организма вследствие открытой формы антисемитизма явила
собой нацистская Германия, где это уродливое явление приняло самый
разнузданный и варварский характер. И хотя конец Советского Союза не был
таким же катастрофическим, тем не менее не будет преувеличением сказать, что
проводившаяся в нем в течение десятилетий политика негласного антисемитизма
нанесла существенный вред не только гражданам еврейского происхождения, но и
всему обществу и государству. Во всяком случае, она, очень долго отравляя
социальную атмосферу, тем или иным образом негативно воздействовала на
психику нескольких поколений советских людей, причем различных
национальностей. Такой моральный прессинг испытал на себе и автор этих
строк, которому да простится нижеследующий краткий рассказ-воспоминание от
первого лица.

Первое извлечение из моей памяти относится к концу 50-х годов, когда я,
еще дошкольник из семьи с весьма скромным достатком, жил в коммунальной
квартире, расположенной в корпусе одной из

а 5

московских детских клиник. Тогда в летнее время я любил бродить по
больничной территории, густо заросшей деревьями, кустарниками и прочей
зеленью, и во время прогулок ловить как магнитом притягивавших меня
разноцветных бабочек. Поскольку никаким "охотничьим" снаряжением я не
располагал, то делал это руками или в лучшем случае с помощью головного
убора. И вот однажды, когда я, как обычно, занимался этим увлекательным для
каждого ребенка промыслом, передо мной вдруг возникла пожилая женщина,
которая, ласково улыбаясь, протянула мне марлевый сачок. Не помню сейчас,
что конкретно она сказала, передавая мне свой подарок, но смесь радости и
удивления, которые я испытал в тот момент, памятна мне по сию пору. Горя
желанием поделиться с кем-то своей нечаянной радостью, я поспешил домой.
Встретив по дороге одну из соседок по квартире, величаемую всеми бабушкой
Феней, я не упустил возможности похвастаться перед нею новеньким сачком,
заочно благодаря при этом незнакомую женщину, мне его подарившую. Выслушав
мой восторженный и сбивчивый рассказ, бабушка Феня почему-то не спешила
радоваться вместе со мной. Помолчав минуту и, видимо, определив за это время
по моему описанию личность дарительницы, она только холодно заметила: "Но
ведь она же жидовка". Тогда я впервые услышал это слово и, конечно, не знал,
что оно означает, но по той недоброй интонации, с какой оно было
произнесено, я инстинктивно почувствовал, что это отнюдь не похвала, а,
скорее наоборот, ругательство.

Так я впервые столкнулся с антисемитизмом, который был тогда обычным
бытовым явлением. А может быть, и не только бытовым, поскольку, спустя много
лет узнав о "деле врачей" 1953 года и о той антиеврейской вакханалии,
которая тогда захватила в первую очередь лечебные учреждения страны (в том
числе и нашу больницу), я понял, что недоброе слово, услышанное мною
когда-то от бабушки Фени, было Не только следствием вековых предрассудков,
но и своеобразным отзвуком недавних организованных сверху акций.

Другой памятный эпизод имел место в одном из министерств оборонной