"Борис Костюковский. Жизнь как она есть " - читать интересную книгу автора

Дядя Вика служил в Петропавловске-на-Камчатке корабельным врачом. Надо
представить себе, сколько общих разговоров у них было с папкой!
Вообще дома у нас не переводились гости - друзья отца и матери:
учителя, агрономы, воспитатели детдома, рабочие МТС, врачи и колхозники.
...Или вот еще. Мы как-то играли во дворе, и вдруг в нашем саду
появился человек, обошел нас, быстро пробежал через двор, все ускоряя шаг,
подался через дорогу в рожь и скрылся в ней. У него на боку под рубахой
что-то топорщилось: не наган ли? Мы почему-то испугались, побежали с Лелей в
дом, все рассказали маме. Вокруг нашего дома росли высокие ели. Мама
выбежала и, став за одну из них, начала наблюдать за рожью. Оттуда
показалась голова человека в кепке и где-то в середине поля снова
спряталась. Мама повернулась к нам и быстро проговорила:
- Бегите в дом, дверь заприте, я схожу к папке на работу.
А сама почему-то побежала по дорожке к саду, скрылась в прибрежных
кустах и вместо графского парка, где папка работал тогда в детдоме,
направилась прямо в Станьково.
Через некоторое время мы увидели, как к полю бежали крестьяне. Шпиона
поймали в этот же день, но уже не во ржи, а за деревней, в перелеске.
Граница была под боком, и такие "гости" в те годы появлялись в наших
местах нередко.
Особенно отчетливо видится мне мама уже в Дзержинске в годы
коллективизации. Она часто ездила по деревням в командировки, дома почти не
жила, приезжала раз в неделю-две: помыться и переодеться. Нас было уже
четверо, и как папка управлялся с нами, не понимаю. Он нас купал, кормил,
сам стирал белье. В чем-то ему помогала Леля.
Мама, стройная, аккуратная, в кожаной куртке, в шерстяной узкой юбке, в
сапожках на каблуке, плотно обтягивавших ее стройные маленькие ноги, в
красной косынке на темных волосах, распахивала дверь, вбегала к нам,
усталая, с неизменной улыбкой, прижимала нас к себе и с жадностью целовала в
глаза, в щеки. Папка стоял в сторонке и смотрел на нас с лаской. Мама
подбегала к нему, вставала на цыпочки и повисала на крепкой шее. Он
заботливо снимал с нее куртку, сапоги, приносил домашний ситцевый халат.
Они без умолку говорили, говорили, говорили, а мы вокруг, как
воробьята, столько радости: мама сегодня дома!
Она присаживалась буквально на несколько минут и тут же принималась за
хозяйство. Вечером в доме становилось весело, уютно, вкусные блины,
ватрушки, приходил кто-нибудь из знакомых и друзей. А через день-два мама
снова уезжала.
Однажды она вернулась с наклейкой на виске у правого глаза. Оказалось,
что ночью, когда она ехала одна на лошади, кулаки стреляли в нее, но, к
счастью, пуля только чуть задела висок. Это случилось где-то на самой
границе у Колосова, где было немало кулачья. Папка тут же сказал, что больше
не отпустит ее одну и попросит, чтобы его тоже посылали в командировки
вместе с мамой.
Мама стала возражать: разве можно сейчас бросать МТС, где в это время
отец работал механиком: вот-вот прибудут тракторы.
- Не беспокойся, - заверила она, - я теперь буду ночевать на
погранзаставах и ездить с бойцами-пограничниками.
Потом долго мама была дома, только два раза в год уезжала в Москву в
институт, на сессию, и мы ее ждали и писали ей письма. Она привозила нам