"Елена Костромина. Трафарет вечности " - читать интересную книгу автора

Петр Алексеевич вышел из возка, подошел к уже начатому фундаменту
Петропавловской крепости, покивал головой и сказал:
- Здесь же будет явлено...
Что именно будет явлено, царь сказать не успел, как над ним пролетела
золотистая роскошная птица, покружилась над толпою и плечо помазанника божия
украсилось здоровенным пятном свежего птичьего помета.
- Вот ведь чертов орел! - пробормотал Светлейший князь Меньшиков,
батистовым платочком пытаясь стереть такое неподобие с плеча царя.
- Ничего, ничего, к деньгам, царь-батюшка! - весело осклабился
Балакирев, царский шут, неизвестно зачем прибывший со своим господином на
этот дикий остров. Петр только недовольно отмахнулся.
В этот момент с ясного неба, оттуда, где пролетела несносная птица,
медленно кружа, упало роскошное ало-золотое перо и вонзилось своим кончиком
точнехонько в центр Меньшиковского парика, сделав его похожим на шлем с
плюмажем.
Петр поднял руку, выдернул перо и, внимательно осмотрев, задумчиво
сказал:
- Нет, это не орел был... С таким-то хвостом... Ни разу ни одного орла
здесь и не видывал.

Шишимора смотрела на все это из-под камня, внимательно слушала, шевеля
острыми, подвижными ушами, а потом соскучилась и уснула, свернувшись в такой
хитрый узел, что стала похожа на болотную корягу.
Выспавшись под камнем, шишимора проснулась и побежала рассказывать про
невиданные дива своим сестричкам, что жили под другими валунами и такого,
конечно, и в снах не видывали. Жемчужину, оторванную от ожерелья, она крепко
сжимала в кулачке, до остальных, рассыпанных, ей дела не было. А вот то, что
прилетела в их края птица-солнце, шишимора запомнила крепко.


Глава 1.

Над Санкт-Петербургом начиналось утро. Небо было черное, но в его
глубине уже происходило что-то, что позволяло предположить скорый приход
солнца. По влажной мостовой улицы Льва Толстого шел молодой человек.
Выше среднего роста, крепкого телосложения, он был одет в спецназовскую
форму без знаков отличия, но было видно, что носит он ее по праву. В левой
руке у него была объемистая спортивная сумка, нес он ее очень легко.
Несуетливой, но уверенной поступью, он прошел во двор медицинского
университета и пошел вглубь парка. Дойдя до большого флигеля, он заглянул в
освещенное окно полуподвала. Затем постучался в стекло.
В помещении огромного полуподвала, испокон веков принадлежавшего
кафедре гистологии, было не повернуться от различного химического
оборудования, огромного старого холодильника, коробок с медицинскими
препаратами, плакатов самого устрашающего вида, муляжей различных травм и
патологий, а также огромных прозрачных бутылей, на первый взгляд казавшихся
пустыми. В центре комнаты стоял лабораторный стол-стойка с раковиной,
многочисленными бунзеновскими горелками и микроскопами, заваленный
разнообразным барахлом. У одного его края, очищенного от бумаг,
микропрепаратов, скальпелей и прочих медицинских атрибутов, сидели четверо