"Елена Костромина. Трафарет вечности " - читать интересную книгу автора

немного простимулировать этот участок мозга не представляло никаких
трудностей. Ну, а насчет привлекательности для женского пола - здесь и
стимулировать ничего не требовалось, великолепная мужская красота Леонида
вовсе никуда не делась, а шрамы лишь добавили ему загадочной
притягательности.
Когда Леонид очнулся, он ощутил странную пустоту и легкость. Образ жены
потускнел и был просто воспоминанием, а не открытой, ноющей раной. На
тумбочке Леонид увидел визитную карточку небольшого театра. Через месяц он
уже вышел на сцену в первом спектакле в своей жизни.
Единственное, чего не стал делать Федор - это блокировать воспоминания
о счастье с Мариной. По этой ли, по какой-либо другой причине, но Леонид не
мог жить в одиночестве в своей квартире. Помучившись в разных местах, он
как-то заехал к Кузе, где по обыкновению, пребывал Федор. Разговор сошел на
невозможность найти нормальную комнату и, в конце концов, Леонид поселился
на кухне Фединой коммуналки.

Глава 2.

Известный актер с интересом смотрел на Федора, ожидая традиционной
шпильки.
- Впечатлил? - с ехидцей спросил Федор, зная многочисленных
возможностях приятеля.
- О-ой! Такой, говорит, камасутры и в кино не видывала. Как твой шеф на
этой табуретке спит, непонятно! - лениво потянувшись и встряхнув головой,
ответил Леня.
Федора он традиционно представлял своим дамам как художественного
руководителя театра.
- Самому непонятно, - меланхолически согласился Федя и вошел внутрь,
закрыв за собой дверь.
В единственном свободном углу, под окном комнаты, стояло антикварное
угловое канапе. Другой мебели, хотя бы минимально пригодной для сна, в
комнате не было. Как бы подтверждая эту мысль, на канапе была постелена
свежая простыня. Бросив на пол сумку, врач повернулся к висевшим в углу
иконам и кивнул им, здороваясь.
Комната Федора была большой, как банкетный зал, угловой с тремя окнами,
светлой и, даже, когда-то, просторной. Но теперь... Простенки между окнами и
стены у двери были заняты двумя высокими платяными шкафами в стиле ампир, и
огромным французским буфетом, заставленным статуэтками расписного фарфора и
безе, расписной фарфоровой и нежнейшей хрустальной посудой, немецкими
пивными кружками, эмалевыми кубками и золотыми графинами. Оставшиеся стены
были заняты тремя старинными книжными шкафами, в свою очередь заставленными
книгами, забитыми под завязку офортами, гравюрами, художественными
альбомами. На середине комнаты стоял бескрайний, как пшеничное поле,
письменный стол, инкрустированный дорогим деревом, на ножках в виде
драконьих позолоченных лап. Вокруг стола стояло три итальянских кресла XVII
века. Но все это было еще пол беды.
Все свободное пространство комнаты занимали стопки книг, не
поместившихся в шкафах, они стояли под столом, у шкафов, у буфета, под
креслами. Книги были самые разнообразные - художественные альбомы,
средневековые фолианты, здоровенные тома по медицине, старинные трактаты по