"Сергей Костин. Рам-рам " - читать интересную книгу автора

- Конечно, если ты очень хочешь, ты мог бы поехать со мной в машине
пассажиром. Но ты готов просидеть пару часов внизу?
Почему я сказал внизу? Я ведь даже не представлял себе, как эту Лину
искать.
Кудинов продолжал хранить благородное молчание.
- Давай сделаем так! Ты останешься здесь, а я потом все тебе расскажу,
слово в слово.
Лешка молчал.
С Линой никто из нас не дружил. Мы дружили только с Ромкой. Может быть,
потому что Ляхов женился, когда мы уже заканчивали подготовку и вскоре
разъехались. Рада ли будет Лина снова со мной увидеться? Так я поймал себя
на том, что действительно хочу ее разыскать.
А что? Кудинову "люди поумнее его" формально запретили встречаться с
женой бывшего сотрудника. На меня этот запрет не распространялся, а просить
согласия Конторы на этот контакт я не собирался. Да и времени на это не
было! Второй момент, Лешка старшим на этой операции не был. В Индию
предстояло ехать не ему, а мне, так что мне было и решать, как действовать.
Кстати, именно благодаря этой нашей негласной договоренности с Эсквайром - я
действую, как считаю нужным, - наше сотрудничество до сих пор и
продолжается.
Я улыбнулся про себя, вспомнив своего первого наставника Некрасова. Его
самого уже лет десять как нет в живых, да и общались мы не так долго, всего
два года, а я все обращаюсь к нему за советом. У Петра Ильича на любую
ситуацию всегда был наготове образчик народной мудрости. Сейчас он бы только
вздохнул: "И строг наш приказ, да не слушают нас". В этом как-то глупо
признаваться, но покинувший этот мир Некрасов всегда спонтанно возникал в
моем сознании, когда я не знал, как поступить. И непременно он появлялся с
одним из своих неисчислимых изречений. Да, наверно, это просто мое
подсознание придумало для себя удобное оправдание, чтобы разделить
ответственность и отмести ненужные тревоги. Но я, когда у меня в голове
вдруг всплывал Некрасов, каждый раз воспринимал его слова как благословение.
Даже в этом случае! Если бы что-то было не так, он бы меня предупредил. А он
произнес свою сентенцию, лишь по-отечески сокрушаясь - не оттого, что я был
так безрассуден, а потому, что сам он таким уже не был.
Я видел Лину раз пять или шесть, не больше. Тогда в Москве, двадцать с
лишним лет назад, это была взбалмошная пассионария, которая говорила пылко,
возмущалась громко, смеялась раскатисто, откидывая на плечи густую курчавую
гриву. Лина была немаленькая, с меня ростом, что не мешало ей носить
высоченные каблуки и приближаться уже к метру девяносто своего мужа. Она
была по-своему красива, но не в моем вкусе: я, например, люблю Редона, а
Лина была скорее с картины Тулуз-Лотрека.
Я уже говорил, у Лины было музыкальное образование, к которому
прибавлялось приличное количество прочитанных книг и просмотренных фильмов.
Когда ты разговаривал с ней, предугадать, какие слова вылетят из ее уст,
было невозможно. Как правило, что-нибудь совершенно обескураживающее, если
не шокирующее.
Последний раз я столкнулся с ней в самом центре Москвы, в улочке за
Центральным телеграфом, не помню, как она называется. Встретившись со мной
взглядом, Лина вспыхнула, но пошла прямо на меня. Я тогда не сразу понял ее
реакцию. Ну. мало ли с кем из знакомых встретишься в городе!