"Сергей Костин. Легион Безголовый" - читать интересную книгу автора

замечены неопознанные огни, принадлежавшие скорее всего инопланетянам. Или,
на худой конец, конкурентам, забравшимся на чужую территорию.
Мы, в свою очередь, преподносим скромный подарок. Успокаиваем дядю
Гришу, сообщая, что огни принадлежали дежурной машине, вывозящей на свалку
просроченные папки с делами. Или, в крайнем случае, трупы конкурентов,
проникших на подотчетную дяде Грише территорию.
Из кафе доносится песня "Русское поле", и осведомитель, от всего сердца
поблагодарив за ценные новости, убегает руководить праздником.
- Хороший мужик, - вздыхает вслед Баобабова. - Но тоже жмот порядочный.
Наверняка сейчас кушают просроченную колбасу. Откуда, думаешь, у капитана
кусок? С его-то зарплатой? С праздника притащили. Подмазались.
- Угробов взяток не берет. Предлагаю купить по шоколадке и закончить
обед в кабинете.
Машка соглашается. Она всегда соглашается на правильные предложения.
Тем более что у нас в отделе есть медный самовар, изъятый в свое время у
злостных самогонщиков. Не беда, что от чая одеколоном прет, зато всегда
кипяток под рукой.
Пока Мария растапливает агрегат старыми, оставшимися после всех
культурных революций плакатами, рисую на папке с аэродромным делом большие
красные буквы: "Только для отдела "Пи". На секунду задумываюсь и маленькими
буквами добавляю: "И для капитана Угробова".
Наш отдел совершенно автономен. Раньше, когда еще Садовник находился не
в психиатрической клинике, а на свободе, подчинялись ему. По сути, теперь мы
никого с Баобабовой не слушаемся. Но по факту, если никому не подчиняться,
то и работы не будет. Поэтому мы решили, что Угробов свой человек и, раз уж
мы селимся на его территории, он имеет право знать, что творится в нашем
кабинете. Нет-нет да и работку какую подкинет.
Угробов от предложения не отказался. И теперь посылает всех психов,
всех "фьють-фьють" и прочих не в себе граждан прямиком к нам. Иногда,
правда, и стоящие дела попадаются. Например, как с самолетом.
Бутерброды Баобабова делит поровну. Если у нее плохое настроение, тогда
делит по-честному. Себе, как физической составляющей, больше, мне, как
аналитическому центру, меньше.
- Когда займемся? - кивает на папку.
Осторожно наливаю в общепитовскую тарелку, найденную в бывшем Красном
уголке, пол-литра чая. Старательно дую, боясь обжечься. Это только Машка
может прямо из самовара черпать.
- Капитан сказал - дело срочное. И я с ним согласен. Представляешь, что
творится в аэропорту? Все рейсы отменены, прибывающие самолеты отправляются
на запасные аэродромы. А вдруг иностранная делегация? Да и пассажиров жалко.
Им говорят, что погодные условия, но они-то видят, что все неправда. Самолет
российской конструкции две недели над ними кружит.
- Кругом враги, - подытоживает Машка, опрокидывая двухведерный самовар
и сливая остатки в кружку.
- Не враги, а подозрительные события.
- Точно. У меня тетка раньше стюардессой летала. Говорит, что для
самолета две недели без дозаправки многовато. Я тетке верю. Кто посуду мыть
будет? А я пока стол протру.
Не надо думать плохо. Мы с Машкой посуду по очереди, через день, моем.
Впрочем, и обедаем мы через день, так что, выходит, мою я один. Еще один