"Сергей Костин. Лысая голова и трезвый ум" - читать интересную книгу автора

Капитан Угробов делает неопределенный жест в воздухе. Что-то такое
огромное, бесформенное:
- Сила у них! А тебя, Пономарев, растопчут. И даже твоя железная
Баобабова не поможет. Ты же не оловянный солдатик. Одно пятно останется.
Краем глаза улавливаю стремительное движение за окном. Такое же, как и
на квартире у капитана. И я почему-то чувствую - это не голуби. Слишком
большая тень.
- А-а-а! - кричит страшным голосом капитан и, вскидывая руки, валится,
складываясь, словно стремянка. И в глазах его столько боли, отчаяния и вины,
что мне становится страшно. Даже не за себя и не за капитана. Страшно за
этот мир, который вот так, безжалостно уничтожает лучший генофонд российской
милиции.
Звук упавшего тела не приводит меня в чувство. Наоборот, замираю,
сжатый ужасом.
Из-под груди капитана Угробова, опера и человека, вытекает красный
ручеек. Он ярким пятном заливает пол, увеличиваясь, дотрагиваясь до
неподвижных пальцев капитана. И кажется, отражается в этой луже, которой
просто не должно быть, белое лицо капитана. Это красиво. Если бы не было бы
так страшно.
Вот такая она, жизнь.
Мой заглушенный ладонью крик привлекает внимание.
В кабинет кто-то заглядывает. К моему крику присоединяется еще один. Не
стесненный преградами рук. Это из отдела кадров.
- Капитана убили!
Словно сирена гражданской обороны. Кажется, так умеют визжать только
кадровики.
В дверях собирается толпа. Испуганные глаза перескакивают с красного
пятна на неподвижное тело капитана. С тела капитана, на неподвижное тело
молодого лейтенанта, столбом стоящего посередине комнаты. И глухой ропот, в
котором слышатся отзвуки далекого, чуждого нашему обществу линчевания,
рождается, подбирается ко мне, запуская часы последних мгновений жизни.
- Вот ведь свинство...., - в мерцающем растерянном тумане возникает
лицо Марии. - Десять лет до пенсии и три дня до получки. Натуральное
свинство. Леш, ты зачем его?
Странно, но голос Баобабовой немного успокаивает. Нет в нем ни паники,
ни обвинения. Или просто душа успела огрубеть за неделю работы.
- Это не я, - говорю и усмехаюсь. Потому, что знаю. Любые слова сейчас
банальны. Так всегда говорят те, кого ловят на месте преступления. Все мы
виновные невиновны.
- Понятненько, - тянет Баобабова. - Сам упал. И разбился вдребезги.
Давай-ка, Пономарев, ручки вверх. По-хорошему прошу.
Бессмысленно. Бессмысленно и глупо вот так завершать только начавшийся
взлет. Все против меня. А вдруг капитан был прав и его смерть только начало
конца. Но кто стоит за ужасной смертью? Кто эти таинственные голоса? Чьи
тени мерещатся мне? Одни вопросы, на которые я, возможно, никогда не найду
ответов.
- Не виноват, - повторяю, чувствуя, что никто уже не поверит. Вот оно -
тело. Вот он - я. И красная густая лужа, в которой отражается оскаленное
лицо Угробова.
Прапорщик Баобабова перешагивает через труп, трясет перед моим носом