"Ежи Косински. Раскрашенная птица" - читать интересную книгу автора

луну поднимаются из могил. Они обладают нечеловеческой силой и их тоскливый
взор всегда направлен на восток.
Упырей обычно тоже влечет к одержимым злыми духами. Это, возможно,
самая злонамеренная нечисть, потому что упыри принимают человеческий облик.
Упырями становятся утонувшие нехристи и оставленные матерями дети. Они
подрастают в воде или в лесу до семи лет, а потом снова принимают
человеческий облик и, прикидываясь бродягами, настойчиво пытаются проникнуть
в католическую или униатскую церковь. Если им удается угнездиться в храме,
они вьются вокруг алтаря, оскверняют святые иконы, злобно рвут, разбивают,
кусают церковную утварь, а при возможности, сосут кровь у спящих людей.
Ольга была уверена, что я упырь и все время напоминала мне об этом. Чтобы
укротить моего духа и не дать ему воплотиться в привидение или призрак, она
каждое утро готовила для меня горькое снадобье, которым я запивал зубок
поджаренного чеснока. Крестьяне тоже побаивались меня. Когда я проходил по
деревне один, встречные прохожие крестясь отворачивались, а беременные
женщины в страхе убегали прочь. Самые храбрые крестьяне спускали на меня
собак и, если бы я не научился своевременно убегать, и не отходить далеко от
Ольгиной лачуги, они бы уже давно разорвали меня. Обычно я оставался дома и
отгонял кота-альбиноса от запертой в клетке, очень нужной Ольге, редкостной
черной курицы. Я заглядывал в пустые глаза прыгающих в высокой банке жаб,
поддерживал огонь в очаге, помешивал булькающее на слабом огне варево,
счищал с картофеля гниль, тщательно собирая в чашку зеленоватое желе,
которое Ольга прикладывала к ранам и нарывам.
Ольгу очень уважали в деревне и рядом с ней я никого не боялся. Ее
часто звали окропить глаза скоту для защиты от сглаза по пути на рынок. Она
учила крестьян, как следует трижды сплюнуть, покупая свинью, как, прежде чем
свести телку с быком, подкармливать ее хлебом, выпеченным по особому рецепту
с добавлением в тесто освященных трав. Никто в деревне не покупал лошадь или
корову без ее совета. Ольга поливала животное водой и, по тому, как оно
вздрагивало, узнавала будет ли оно болеть у нового хозяина. От ее мнения
зависела цена, а то и сама сделка.
Наступила весна. На реке ломался лед и через бурлящую воду просвечивали
косые солнечные лучи. Над рекой, сражаясь с резкими порывами холодного
сырого ветра, носились голубые стрекозы. Воздушные вихри подхватывали с
согретой солнцем поверхности воды легкие испарения и, разрывая их в клочья,
вертели в беспокойном воздухе.
Однако установившаяся наконец теплая погода, принесла с собой чуму.
Заболевшие люди корчились от боли, как рассеченные дождевые черви и, не
приходя в сознание, умирали в мучительной агонии. Мы с Ольгой метались из
хижины в хижину и я безуспешно пытался изгнать хворь из людей. Болезнь
оказалась сильнее.
За плотно закрытыми окнами, в полумраке лачуг стонали умирающие. Матери
прижимали к груди запеленатых умирающих детей. Мужчины в отчаянии кутали в
пуховые одеяла и овчины сгорающих от жара жен. Рыдающие дети смотрели на
усыпанные синими пятнами лица мертвых родителей.
Чума упорствовала. Крестьяне выходили из лачуг, поднимали к небу глаза
и взывали к Богу. Только Он мог облегчить их страдания. Только Он мог
подарить их измученным телам милосердный безмятежный сон. Только Он мог
остановить безжалостную эпидемию и вернуть людям здоровье. Только Он мог
утешить оплакивающую умершего ребенка мать. Только Он...