"Ежи Косинский. Свидание вслепую" - читать интересную книгу автора

посещала вечеринки, которые устраивали ее сын или его друзья.
В конце концов отца Левантера хватил удар, и он оказался в больнице.
Каждое утро дежурная медсестра звонила матери Левантера и сообщала о
состоянии ее мужа. Левантер слышал из своей комнаты телефонный звонок в
спальне матери и почти сразу же - ее встревоженный голос. Однажды телефон
звонил и звонил, а мать не подходила. Левантер вскочил с постели и, даже не
набросив на голое тело халата, поспешил к телефону. Он уже поднимал трубку,
когда в комнату, еще мокрая после душа, вбежала мать и забрала у него
телефон. Она не сделала попытки ни прикрыться полотенцем, которое было у нее
в руке, ни дотянуться до халата, висевшего на нижней спинке кровати. Слушая,
что говорит медсестра, она стояла прямо, лицом к сидевшему на ее кровати
Левантеру.
Она повесила трубку и сказала, что состояние отца не улучшается. Потом
вытерлась полотенцем и легла на кровать, в нескольких дюймах от него.
Левантер возбудился и не решался встать с кровати, чтобы она не
заметила его возбуждения. Он не двигался. Стараясь расслабиться, он немного
откинулся назад, и тут же почувствовал, что ее бедра касаются его спины. Не
произнеся ни слова, мать потянулась к нему, и он откликнулся, тоже не
произнося ни слова.
Она притянула его лицо к своей шее, к плечам, потом к груди. Задержала
его у сосков, все теснее прижимаясь к нему. Когда он начал ласкать ее тело
языком, она уже лежала под ним и, ухватив за плечи, тянула его тело вверх.
Он не мог думать ни о чем, кроме того, что хочет ее, и потому вошел в нее
страстно и безоглядно.
Левантер оставался любовником матери много лет, хотя она и продолжала
поставлять ему женщин для свиданий. Они занимались любовью только по утрам.
Поскольку мать спала голой и занималась с ним любовью, едва успев
проснуться, она никогда специально для него не раздевалась. Она не позволяла
ему целовать себя в губы, и, несмотря на оживленное обсуждение сексуальных
привычек других женщин, настаивала на том, чтобы он ласкал у нее только
грудь.
Они не говорили вслух о своих занятиях любовью. Ее постель была местом
молчаливой телесной исповеди; о том, что здесь происходило, не говорилось
никогда.

Однажды покинув Восточную Европу, Левантер уже не мог туда вернуться, а
власти не давали его матери разрешения на выезд за границу. Но когда после
нескольких неудачных операций по поводу рака ее состояние признали
безнадежным, ей позволили повидаться с сыном в Швейцарии. Они не видели друг
друга двадцать лет.
Левантер, ожидавший ее в зале прибытия, смотрел, как пассажиры проходят
таможенный контроль. Он заметил сиделку и стюарда, толкавшего инвалидное
кресло, в котором сидела крохотная, высохшая старушка в безобразном парике.
Это было так не похоже на то, что он надеялся увидеть, что он уже наполовину
отвернулся, когда старушка подняла слабую ладонь и махнула ему.
Левантер подбежал к матери. Она обняла его и пристально вгляделась в
лицо. Он целовал впалые щеки и поникшие руки, стараясь сдержать слезы. Парик
сбился на сторону. Левантеру было больно видеть ее голый череп, и он обнял
ее еще крепче. Он похвалил ее духи, и мать обрадовалась, что после стольких
лет разлуки он узнал их аромат. Она шепнула ему, что встретила в самолете