"Огюстен Кошен. Малый народ и революция (Сборник статей об истоках Французской революции) " - читать интересную книгу автора

96

полномочиями, что такое профессиональный политический состав, обязанный быть
посредником между королем и нацией. Взаимоотношения одного с другим прямые,
нация говорит сама за себя, без толмача-парламентария; и с этой стороны
старое народное право далеко превосходит наши нынешние демократии.
Совсем иной является английская парламентская концепция народа,
состоящего из избирателей: здесь власть обращается к индивидуальному
существу, то есть к определенно выраженному и актуальному сознанию каждого,
оставляя без внимания среду, обстановку, реальные обязанности и
потребности, - по крайней мере, все это сохраняет от своей ценности и своего
веса лишь то, что каждый знает или просто хочет сохранить, - то есть весьма
немного. Отсюда необходимость выборов, голосования, единственного
обстоятельства и единственного действия, которые позволяют этому новому
абстрактному, нереальному существу - гражданину - утвердить свое
существование. Отсюда необходимость специальной почвы - политики, которая
позволит ему выделиться, специального органа - парламента, который был бы
хранителем его мыслей и его полномочий; наконец, необходимость догмы -
свободы, которая узаконивает превосходство гражданина над реальным
существом, над конкретным человеком, связанным путами реальной жизни.
Но эта пыль политических атомов самим фактом их освобождения не могла
бы справиться с активной, позитивной ролью организованного народа. Толпа
избирателей не способна более к инициативе; самое большее, на что она
годится, - одобрение; она может выбирать из двух-трех программ, из двух-трех
кандидатов, она уже ничего не может


97

ни составлять, ни назначать. Нужно, чтобы профессиональные политики
предоставили ей для этого формулы и людей. Такова роль партий, роль,
конечно, официозная, но необходимая при таком режиме: без нее, без этого
"сверхзаконного" средства, суверен остался бы свободным, но немым.
Короче говоря, французская свобода уделяет самое большое место народной
самостоятельности, поскольку признает за ней активную, положительную, прямую
роль, но при условии игнорирования отдельной личности и обращения лишь к
организациям; английская свобода изолирует и освобождает отдельную личность,
но оставляет ей лишь пассивную и отрицательную роль и к тому же
ограничивается организацией партии. Первая признает правовой авторитет
корпораций, вторая подменяет фактическую дисциплину партиями.
Надо было выбирать. Неккер не выбрал, а предпочел сохранить и то и
другое: французскую свободу, которая осуждает любую кампанию, связанную с
общественным мнением как крамолу, и английскую, которая отбрасывает любой
социальный догматизм как помеху. Отсюда странный характер этого выборного
эксперимента, не имеющего, возможно, аналогов в истории демократии.
Во-первых, речь идет, конечно, о выборах по-английски: обширное, почти
всеобщее избирательное право: все внесенные в податной список имеют голос.
Затем, конечно, социальная агитация, выбор политических представителей,