"Виктор Косенков. Русский клан " - читать интересную книгу автора

гранат. Маленький идиот решил, видимо, уйти из этой жизни "красиво".
Некоторое время они боролись, но силы были явно неравны, и вскоре
Морозов положил себе в сумку две "РГД-5", а пистолет Макарова с пустой
обоймой отшвырнул куда-то в мусорный контейнер. Солдатик заливался горючими
слезами, Юра устало курил, сидя к нему спиной.
- Обо что же он так приклад измочалил? - спросил Вязников, разглядывая
трофейный АК с разбитым, треснувшим прикладом. Когда стало ясно, что
стрельбы не будет, Алексей доковылял до места действия и теперь, отложив
автомат, вытаскивал из аптечки бинт и вату. У солдатика медицинского
комплекта не было, и вообще парнишка выглядел странно. Весь поцарапанный, с
синяками, напуганный до истерики. Конечно, в мятежной Москве можно было
увидеть и не такое. Но следы от побоев выглядели как-то... не по-военному.
Словно по парнишке топтались люди, толком не знающие, что делать, чтобы
убить, но страстно этого желающие.
- Хороший вопрос. - Морозов почесал многодневную щетину, глядя, как
Алексей, морщась от боли в ноге, бинтует всхлипывающего солдатика. - Очень
хороший. Только вряд ли он нам сейчас на него ответит.
Морозов посмотрел наверх: выбитые стекла, распахнутые зубастые пасти
рам, обгоревшая и осыпавшаяся штукатурка. Дома вокруг были мертвы. Они
умерли давно, жильцы разбежались кто куда, может быть, взяли в руки оружие,
может быть, ныкались по подвалам, может быть, уехали на дачи или в другие
затаившиеся в испуге, города. Стены, изуродованные злым временем, точно
подражали стране. Обгоревшей, расколотой, осыпающейся.
Юра встряхнулся, обошел кучу мусора, пнул банку, та отлетела в сторону,
дребезжа, распространяя вокруг себя противный звук. Неожиданно взгляд
Морозова зацепился за ботинок. Крепкий солдатский ботинок, ребристой
подошвой высовывающийся из-под грязных, вонючих пакетов. Под кусками
полиэтилена и грудами неизвестно как попавших сюда пластмассовых
лекарственных бутылочек обнаружилось тело другого солдата, такого же
молодняка, но уже мертвого. Вцепившегося смертной хваткой в чей-то рваный,
пробитый в нескольких местах ватник. Открытыми глазами, к которым уже
слетались жирные зеленые мухи, солдат в ужасе смотрел в небо. Но самое
гадкое было не в этом. На шее и щеках мертвеца отчетливо виднелись следы
укусов. Не звериных. Человеческих. Когда-то, до войны и даже до армии, у
Морозова был приятель дантист. Сего эскулапа, наверное, самого устрашающего
из лечащей братии, однажды укусил пациент. Крепко цапнул за локоть и
выскочил за дверь. Прям так, с рассверленным дуплом, и выскочил. Стоматолог
потом долго всем хвастался "боевым ранением" и собирался делать уколы от
бешенства. Перепутать следы звериного и человеческого укусов было
невозможно.
- Мать твою, - прошептал Морозов. - Они его жрали...
Почувствовав, как подкатывает к горлу, Юра отошел в сторону. Потом,
собравшись с силами, вернулся к трупу. Беглый осмотр не добавил ясности.
Парня явно закололи, на груди было несколько ран, нанесенных, судя по всему,
ножом. Одновременно с этим его пытались есть. Ватник, видимо принадлежавший
нападавшему, прострелен, на внутренней стороне все залито бурой кровью.
Обежав вокруг и присмотревшись, Морозов заметил следы, ведущие в ближайший
подъезд.
- Что тут происходило? - спросил Юра, вернувшись к солдатику.
Тот уже поуспокоился и больше не плакал, однако на все вопросы только