"Димитр Коруджиев. Дом в наем " - читать интересную книгу автора

"Смотрите, смотрите, этот знаменит, богат, фильмы делает", и теперешний его
хозяин посмотрел бы на него с уважением; но их свела жизнь, и все поводы для
уважения превратились в поводы для раздражения.
Матей опустил голову и увидел чистые собачьи глаза. "Будто мысли
читает, будто обвиняет меня." Улыбнулся ей незаметно, только уголками губ.
Нехорошо, если им овладели плохие мысли, нехорошо укорять Стефана. Это
почтенный человек, вечно усталый, очень скромный в одежде, а, вероятно, и в
еде, не говоря уж о развлечениях. Руки его огрубели не от чего-нибудь, от
работы. (В данный момент Матей следовал извечному методу оценки.)
Пока еще мало прожил в этом доме. Многие и того не сделали. Не надо его
винить, не надо ему напоминать, что и извечный критерий - своеобразный
институт, который может закоснеть. Его внешние признаки иной раз доказывают,
что ценности повторяются, иной раз скрывают, что они изменились. А новые
ценности могут оказаться и нехорошими вовсе.


11

Эти мысли продолжали занимать его и в последующие дни. Каждого человека
нужно встречать доверчиво. (Именно так его встретил маленький белый друг.)
Что значит быть доверчивым? Продолжать рассказывать Стефану свою жизнь -
позы, бахвальство, забытые женщины, сумасшедшее желание успеха, хаоса? Есть
ли в этом хоть какой-то смысл? Нет. В его прежней жизни нет ничего
поучительного. Почти каждый из "известных" ведет себя так.
Говорить о пережитом уже в этом доме? Но как? Может быть, прибегнуть к
притче? Тогда нужно начать со сценария, набросанного в тетради... Эта
сельская история (выдуманная Константином Константиновым пятьдесят лет назад
и дополняемая теперь Матеем) превращалась в каком-то смысле в притчу о его
собственной перемене...
Ты хорошо придумал, сказал случай, я тебе помогу.
Именно тетрадь оказалась у него в руках, когда хозяин пришел и прутья
перил в который раз поделили на три части его объемистое тело. Матей,
правда, его не заметил (Стефан часто подкрадывался к веранде бесшумно), и
первый вопрос прозвучал, словно выстрел:
- Ты ее всю испишешь, а потом?
Матей уронил карандаш на стол; тот покатился к краю, но...(Странным
было ощущение от того, что карандаш все-таки не упал, странно было также,
что он не вымазался им, пока писал.) Помолчал немного, сообразил, о чем его
спрашивают.
- Попрошу тебя новую купить.
- И сколько думаешь измарать?
- Двух хватит на весь сценарий.
Хозяин постоял, глядя себе под ноги, потом сказал:
- Ну и что, к примеру, описываешь?
- Если хочешь, расскажу.
- Давай... - Стефан с готовностью присел. (Край веранды выступал за
перила.)
Матей снова вспомнил, как все его здесь встретило - солнце, сосны - без
предисловия... И поторопился начать: село, самое обыкновенное, какие были в
тридцать пятом году...