"Виталий Коротич. Лицо ненависти " - читать интересную книгу автора

спиртные напитки, всегда - труженик. А вот человек, оные напитки
распивающий, не всегда поддерживает красивую репутацию умных застолий;
многие справедливо считают, что он позорит не только дрожащие руки,
разливающие содержимое из бутылки, но и руки труженика, наливающие в
бутылку. Во всяком случае, несчастные жены пьяниц обычно с большим
энтузиазмом ругают виноделов, чем виночерпиев.
Чего я не понимал никогда, это людей, напивающихся в одиночестве,
чокающихся с зеркалом, наслаждающихся самим состоянием опьянения и потерей
способности четко мыслить.
В любом путешествии рано или поздно настает такая пора, когда ты
начинаешь активно мыслить на тему о том, почему, собственно, я здесь, а не у
себя дома. Путешествие может быть удачным и неудачным, интересным и
скучнейшим, но мысль о своей стране и о людях, оставшихся позади, отделенных
от тебя так, что их нельзя видеть по первому желанию, становится время от
времени мучительной. А тут еще и простуда...
Я решил обзвонить знакомых. Затем подумал, что, если они заразятся и
тоже начнут чихать, жаловаться на головную боль, я себе не прощу. Вот и
получилось, что среди чужих, безразличных стен, стульев, кровати, которые ко
мне еще не привыкли, я решил немедленно выздороветь и приступил к избавлению
от простуды при помощи горилки с перцем.
Бутылка с аппетитным алым перчиком на этикетке стояла у меня в дверце
необъятного холодильника фирмы "Дженерал электрик", и то, что поиск ее труда
не составил, тоже подталкивало на путь наименьшего сопротивления
мужественным методам терапии. Короче говоря, я решился без большого
внутреннего протеста и начал прикидывать, чего нарежу в тарелку на закуску,
потому что каждое лекарство принимается до, после или во время еды. Целебное
средство, избранное мной, надлежало употреблять под жареное мясо, сальце,
кусочек селедки или в крайнем случае под огурец.
Ничего достойного моего "лекарства" в холодильнике не было. Я решил
сбегать на угол Второй авеню и 64-й улицы, где магазин "А. и П." (так и не
знаю, что это значит) продавал множество вкусных вещей, несомненно
усиливающих лечебное действие горилки с перцем.
Одеваться было мучительно. Поясница болела, и эта боль заполняла ноги,
даже туфли, которые не хотели на меня обуваться, а затем не желали
зашнуровываться. Если бы все это было дома! Тогда я никуда бы не шел и
наверняка ничего бы не пил. А здесь - и пойду, и выпью! Многие свои поступки
я совершаю на одном упрямстве, на твердой убежденности, что, раз решил, надо
выполнять.
Я отправился в "А. и П.", а через двадцать минут возвратился оттуда с
баночкой маринованных огурцов и пластмассовой прозрачной коробкой с
переложенными луком серебристыми ломтиками селедки. Игра стоила свеч:
единственное, чего я боялся, это воспаления легких, потому что не бывает
селедки, которая достойна пневмонии. С этой мыслью я отпер дверь своего
номера и увидел, что в комнате убирают. Времена суток спутались в моем
простуженном воображении, и я забыл, что еще продолжается рабочий день и
такая уборка вполне в порядке вещей.
Когда я вошел, женщина в синем форменном платье с названием гостиницы,
выстроченным на груди, и с белой табличкой, где было написано ее собственное
имя "Мария", выключила пылесос и заизвинялась на каком-то немыслимом
наречии, которое, видимо, казалось ей английским языком, но на самом деле