"Жанна Курсунская. У кого как..." - читать интересную книгу автора

- Ну и что? Будет!..
- Не будет.
- Мне плевать. Будет!..
- Ди... Я однажды наплевала. Правда, не в твоем возрасте, а постарше.
- В кандидатской или докторской?
- В докторской.
- Но вы же ее защитили!
- Да.
- Значит, она была блестящей.
- Да... безукоризненной, но после защиты меня из Ленинграда сослали к
вам в Сибирь. Интересно, куда отправят вас после ваших царей?
- Не моих, а русских.
- - Вот именно. Велика Русь-матушка. В Магадан сошлют, детка, в
Магадан...
- Домой, значит, к родителям.
Елена Степановна откинулась на спинку дивана, провела по золотистым
кудряшкам Ди, которая встала с коврика, когда я включила свет, и сидела
теперь рядом с профессоршей.
- Парадокс судьбы. Что ж, похоже, с вами не договоришься. На Северный
полюс вас вряд ли отправят. В тюрьму теперь за царей тоже, слава Богу, не
сажают. Придется искать компромисс... Может, прочтете для начала мою
докторскую?
- Нет. Я хочу сама. Вдруг увлекусь и пойду вашей дорогой. Хочу сама.
- Ди, умоляю, не портите себе жизнь с самого начала!
- Елена Степановна, портить жизнь - это значит не писать про царей.
Вы-то это очень хорошо понимаете, иначе не сидели бы сейчас здесь с нами, а
наслаждались Эрмитажем в Ленинграде.
- Ди, в таком случае вам придется писать две курсовые работы: одну -
про царей, а другую - обычную, из программы института. Вам придется работать
в два раза больше.
- Про царей - не работа, про царей - кайф!
- Не думаю. И то и другое - кропотливая, серьезная работа.
- А кто прочтет мою курсовую про царей?
- Я, Эмма... мои ленинградские друзья - литературоведы. Ди, пообещайте
никому не показывать свою работу без моего ведома. Пообещайте, пожалуйста,
если я вам хоть чуточку не безразлична.
Ди пообещала, и мы пошли ко мне. Неожиданно поднялся совсем зимний
ветер. Мы были одеты по-летнему. Хотелось скорее оказаться в нашей теплой,
сверкающей квартире, вдохнуть аромат душистого горячего борща, увидеть папу
с мамой и рассказать им о Елене Степановне.
Когда мы пришли, папа был в своем "кабинете" - так мама называла
кладовку с прорезанным под потолком окном в их спальню, прямоугольником,
через который проходил воздух. В кладовке стоял верстак, валялись золотистые
стружки и одуряюще пахло смолистой сосной. Папин "кабинет" был единственным
местом в нашем доме, где всегда царил беспорядок. Когда-то давно, много лет
назад, мама не выдержала и подмела стружки. Папа очень грустил -
оказывается, она сбросила на совок какой-то таинственный образ второго дня
сотворения мира, когда Всевышний словами "Да будет свод" уплотнил небеса,
сгустил их и создал вокруг земли атмосферу, чтобы защитить все живое от
уничтожения. После этого мама никогда ничего не трогала в папином