"Николай Коротеев, М.Спектор. В логове Махно (Главы из повести) " - читать интересную книгу автора

квартиры.
Едва на улицах послышалась стрельба, Абашидзе понял, в чем дело.
Позвонил военком и прокричал, что наседают махновцы, но он держится.
- Абашидзе, сколько у тебя бойцов?
- Тут нас семеро...
- Эх, черт! Не прорваться нам к тебе.
- Попробуем сами отбиться. Похоже, вот-вот подойдут.
До звонка военкома Абашидзе в глубине души надеялся на его помощь, но
теперь об этом нечего было и думать. Он попытался связаться с трибуналом,
однако телефонистки уже разбежались.
Выйдя из кабинета, Абашидзе приказал поставить на окно ручной пулемет.
Арестованных офицеров - как сердце чувствовало - Абашидзе еще ночью отправил
поездом в Харьков, но архив и дела находились в здании.
- Вот что, Каминский, - сказал Абашидзе уполномоченному, - бери
документы и пробирайся дворами к Госбанку. С тобой пойдут еще трое. Быстро!
В случае чего - мы прикроем.
Каминский попробовал было возразить, что четырех для такого дела мало.
Однако Абашидзе только глазами на него сверкнул и повторил приказ.
- Ты что, не понимаешь? Захватят бумаги - сколько наших ребят
поплатятся жизнью! К банку - там охрана сильнее!
Едва группа Каминского выскользнула через садовую калитку на соседнюю
улицу, у здания ЧК появилось с полсотни "моряков".
Увидев торчащий из окна ручной пулемет, бандиты затоптались на месте.
Вперед выскочил Евграфов.
- Полундра! - взревел григорьевец.
Часовой не успел и выстрелить, как около него оказался Евграфов на
вздыбленной лошади и шашкой зарубил часового. Второй чекист выстрелил в
Евграфова, но промахнулся, попал в коня. Пулеметчик уложил с десяток
бандитов, но удержать всю ораву не мог. Она ввалилась в двери.
Вбежавший со двора Абашидзе - он провожал Каминского - с двумя
пистолетами в руках не успел разрядить обоймы, как был сражен наповал. И в
это же время ворвавшийся в здание Проскуренко выстрелом в затылок убил
пулеметчика.
Тогда Евграфов с несколькими бандитами стал рыскать по дому, отыскивая
арестованных офицеров. Не найдя никого, взбешенный Евграфов выскочил во
двор.

Передав копии документов съезда анархистов через связного и ничего не
зная о судьбе Абашидзе, Матвей вместе с Волиным и Гордеевым уехал в ставку
Махно - Гуляй-Поле.
На другой день к дому, где квартировали анархисты, подкатила крытая
ковром тачанка, и их, хотя штаб находился через несколько хат, лихо домчали
до волостного правления.
Против двери, за столом, на диване, сидел узкоплечий головастый
человечек с крупными глазами и тонким, нервным ртом. На нем был черный
китель, исполосованный желтыми ремнями портупеи, а вокруг шеи, словно
удавка, вился шнурок, что крепится к рукоятке маузера.
"Махно!" - понял Матвей, шедший на полшага позади Волина.
Рядом с батькой на диване сидел мужчина с аскетическим лицом -
Аршинов-Марин, наперсник и воспитатель Нестора в Бутырках, где Махно отбывал