"Михаил Коршунов. Подростки" - читать интересную книгу автора

соломка в банках, чтобы делать из нее на черной бархатной бумаге различные
панно.
Вечером кипятили в комнате технического творчества чайник и пили чай.
Говорили о жизни, обсуждали кинофильмы, выставки. Отдыхали за большим
круглым столом.
Недалеко от стола висел портрет Есенина, сделанный из соломки. Есенин
держал во рту трубку. Совсем юный и чем-то очень похожий на ребят, может
быть, своей предельной искренностью - захотел и вставил в рот трубку, и вот
сидит с трубкой - немного забавный, немного смешной, немного даже нелепый,
но счастливый в своей юношеской самостоятельности. И многое в жизни он тоже
рано увидел и испробовал.
Поблескивали медные чеканки, развешанные на стене: царица Тамара, град
Китеж (его сделал Шмелев). Висел и первый опытный светильник - жар-птица.
Чеканные светильники будут изготовлены для музея, посвященного
пятидесятилетию училища: от Мосгубпрофобра - до наших дней. Открытие музея
назначено на день окончания учебы. Будет праздник. К празднику светильники
должны быть закончены. Просьба директора Юрия Матвеевича. Он утвердил и
опытный образец.
Сидели ребята долго, до тех пор, пока не замечали, что самый младший,
Ваня Карпухин, повалившись головой на стол, спит с открытым ртом. И, может
быть, прозрачные легкие колеса несли его куда-то по рельсам и весело гремело
на ветру красное ведро.
Эти вечера были тихими и радостными. Без Виктора Даниловича так не
получалось.
Тося убедил себя, что он сумеет сказать Виктору Даниловичу слова,
которые вернут группе их мастера. Тося пытался сказать их в те короткие
минуты, когда видел Скудатина в училище или в депо, но почему-то не
получалось, хотя Тося очень любил мастера и знал, что мастер отвечает ему
тем же. Имел он на этот разговор право? Есть старший мастер Николай Иванович
Клименко, к которому следует обращаться по любому спорному вопросу,
возникшему между мастером и группой; есть заместитель директора по
учебно-воспитательной работе Леонид Павлович Жихарев, есть, наконец, Юрий
Матвеевич Рогов, директор училища. К нему всегда может зайти любой ученик, а
тем более Тося, командир ЭЛ-16 и член совета командиров училища.
И разве дело было только в походах? Или в работе в "техническом
творчестве"? Или в каких-то других училищных мероприятиях? Легко ли быть
всегда старшим - и в училище, и дома, где у тебя после смерти отца остались
мать и младший братишка? Хотелось знать и быть уверенным, что есть человек,
который равен твоему представлению о мужестве, о справедливости, о
честности, который после смерти отца не даст тебе потеряться в жизни,
смалодушничать, ослабнуть, потому что в тебе где-то глубоко и стыдливо
скрывается робкий еще мальчик. Ты его стесняешься, прячешь его за внешним
спокойствием и силой. Ты сильный, но ведь в группе все сильные. Тут
собрались мужчины, которые хотя и живут с родителями, но по существу -
самостоятельно. И бравируют этим. Не считая Вани Карпухина, про которого
Шмелев говорит, что его нашли в капусте. И если для многих родители -
"фактор не первой величины", то мастер, наоборот, именно такой вот фактор.
И поэтому Тося хотел только одного - поговорить с самим Виктором
Даниловичем. Даже не поговорить, а просто сказать, попросить, чтобы Виктор
Данилович вернулся в группу на эти последние месяцы.