"Михаил Коршунов. Воскресный день" - читать интересную книгу автора

Старшеклассник погнался за Люськой, но Люська метнула ему под ноги
портфель. Старшеклассник споткнулся и едва не упал. Этого хватило Люське,
чтобы добежать до угла, завернуть за угол, и дальше она смешалась с толпой.
- Что она себе позволяет! - крикнула Куковякина на все околошкольное
пространство. - Надо немедленно принять меры!
Таня допила кисель и ушла. Старшеклассник восхищенно пробормотал:
- Во спринт.
- Люблю эту девочку, - сказала Мария Федотовна тихо, но Куковякина
услышала.
- За что?
- За характер.
- Надавала бы ей по губам.
- Для этого ее надо вначале поймать, - улыбнулась Мария Федотовна.
Николай Иванович сидел в отделении милиции за небольшим рыженьким
столом в чернильных звездочках и кружках, оставленных мокрыми стаканами. На
столе, вниз полями, лежала шляпа Николая Ивановича, а перед ним лежал лист
бумаги, и Николай Иванович занес и уже несколько минут держал над листом
деревянную ручку. Подобные ручки сохранились в милициях, на почтах, в
сберкассах. На столе была и чернильница с многократно разбавленными
чернилами. Николаю Ивановичу надлежало дать объяснение своему поступку -
почему он обвинен в лжеродительстве, как это случилось. Есть
общеустановленный порядок усыновления детей через отделы народного
просвещения, через исполкомы, так ему сказал в милиции молодой лейтенант -
погоны с трудом закрывали его большие плечи, тщательно подстриженные черные
усики украшали смуглое лицо, пуговицы на кителе пронзительно лучились. "Вы,
товарищ Ермоленко, - сказал лейтенант, - избрали странный путь". Но разве он
избрал?
Он ничего не избирал. "Товарищ Ермоленко, вы обращались в официальные
органы?" - спросил и директор школы. "Нет". - "Зачем назвались отцом? Зачем
сказали, что были в командировке?" В командировках он вообще-то бывал, он не
обманул. Но как было объяснить, что он давно непонятен и необъясним.

В отделении милиции появилась Люська, кинулась к лейтенанту, протянула
ему что-то и сказала, задыхаясь от бега и от счастья:
- Освободите его. Поскорее!
Николай Иванович смотрел на Люську - щеки ее горели, куртка была
расстегнута, кепка съехала на затылок. Николай Иванович безнадежно сидел над
листом бумаги, на одном из пальцев, в которых он держал ручку, растеклось
чернильное пятно.
- Я беру его на поруки.
Лейтенант был настроен полностью дружески.
- Вы кто ему?
- Дочь.
- Опять. Но здесь в документе ни слова об этом не сказано, а должно
быть сказано. Открываем, вот страничка одиннадцатая, смотрим внимательно и
ничего внимательно не видим. Пустота.
Николай Иванович понял - Люська принесла его паспорт.
- Будет сказано. - Впервые, сколько Николай Иванович знал Люсю, она
засопела, нахмурилась. - Я недавно его нашла. - Люся показала на Николая
Ивановича. - У меня есть свидетели.