"Михаил Коршунов. Требуется дворник" - читать интересную книгу автора

вешалку, и пальто повисло беспомощно, будто на подъемном кране.
- Когда крупные зодчие создавали интерьеры дворцов, они проектировали и
мебель. - Костя зацепил теперь за крюк и свою куртку. - Да ты садись.
Катя кивнула, присела на стул. Куда же она попала? Что это?
В дворницкой было сочетание мебели, собранной по дворам и кое-как
подремонтированной, и мебели, созданной буйной фантазией из обрезков труб,
штакетника. К стенам прибито несколько держалок для флагов, в которые
вставлены сухие цветы и раскрашенные прутики. Висели как живописные полотна
дорожные знаки - обгон воспрещен, тупик, ведутся ремонтные работы, стоянка
разрешена, стоянка запрещена.
Ну, а самое удивительное - часть комнаты занимал уличный фонарь. Во
всей этой своеобразной неорганизованности и неожиданности была своя особая
привлекательность.
- Ты сидишь на резном стуле с обивкой из натурального штофа. Стул
создан по рисунку Кимерона. Штоф ткали лионские мастера по моему эскизу.
Катя оторвала взгляд от уличного фонаря и теперь взглянула на стул, на
котором сидела. Он был на двух ножках настоящих и на двух, сделанных из
ящичных планок. Прикрыт махровым полотенцем, прикрепленным канцелярскими
кнопками. Катя шевельнулась, стул издал угрожающее поскрипывание.
- Я знаю Бирона, - сказала Катя, стараясь больше не шевелиться.
- Кимерон - типичное не то. Кимерон - придворный архитектор.
- Извини, я темно-серая в архитектуре...
- Ничего, - разрешил Костя. - Объясню. В моем интерьере стоит софа с
росписью, бронзой и накладной вышивкой. Обеденный стол на двенадцать персон,
за которым я имею счастье принимать тебя. - Костя опустился в кресло и тут
же у кресла отвалился подлокотник. Костя поймал его и вернул на место. -
Дальше... Что там дальше? Элегантная ширма, и на ней парча с букетами и
золотыми пчелами. Но так ли? (Ширма была затянута кумачевыми полотнищами со
следами плакатных букв.)
Катя кивнула - так. Она сама умела забавлять и умела забавляться. Но
уличный фонарь!..
- А в конце девятнадцатого века и в начале двадцатого характерно
параллельное развитие - ты следишь за моей мыслью? - парадных форм мебели и
мебели интимной для жилых комнат. Ты спросишь, почему? Да потому, что уют
начал высоко цениться.
- Ты работал в музее?
- В детстве рисовал красками. - Костя показал на скамейку на кухне. -
Оттоманка. Сохранен натуральный цвет тополя. Не припомню, на каком из
аукционов мною куплена... Пышный был аукцион.
- В Греции, - сказала Катя.
- Точно. Я плыл из варягов в греки. Простите, вы какое благородное
заведение закончили?
- Простите, не начинала.
- Провалилась?
- Если я провалюсь, то сейчас - Стул под Катей покосился. Катя отвела
назад плечи, чтобы максимально выпрямиться.
Костя поднялся с места и пошел на кухню.
В кухне была двухконфорочная плита, небольшая мойка и совсем небольшой
холодильник "Морозко". На нем совершенно натурально сидела божья коровка -
очевидно, раскрашенный кусочек магнита.