"Михаил Павлович Коршунов. Бульвар под ливнем (Роман) " - читать интересную книгу автора

- Что сказал?
- Что сказал... "Не преступно, но некрасиво".
Преподаватели тихонько засмеялись.
В контрольном динамике кабинета звукозаписи раздались первые такты
"Шехеразады" Римского-Корсакова для двадцать первого класса. Сим Симыч,
щуплый подвижный человек в рабочей блузе, надетой поверх пиджака, все
всегда слушает у себя в кабинете в контрольном динамике. Он видит свою
молодость, своих друзей-оркестрантов в маленьких черных
галстуках-"гаврилках" на эстраде сада "Эрмитаж" в Москве или в Летнем саду
в Петербурге. Иногда он берет в школе у кладовщика дежурную виолончель,
снимает рабочую блузу и один поздно вечером поднимается на эстраду
школьного репетиционного зала. Играет. Он не грустит, ему приятно и
радостно от всего этого. И ему еще радостно, что он продолжает служить
музыке - работает в школе и что вокруг него юные музыканты, которые еще
только наденут свои первые черные галстуки.
На всех электрических часах стрелки показывали девять утра.
Ипполит Васильевич Беленький медленно шел по коридору. Под мышкой у
него была кавказская палочка. Рядом с Ипполитом Васильевичем шел юный
композитор. Это друг Гусева. Ипполит Васильевич держал раскрытую нотную
тетрадь.
- У вас два "ре" и бас, - говорил Ипполит Васильевич. - Куда пришлось
разрешение этой ноты? М-м... Интересное сочинение. А тут обозначено
что-нибудь или не обозначено? Хотя Скрябин и сказал, что точно записать
музыку нельзя. Но все же...
И старик опустил тетрадь на уровень юного композитора. Юный
композитор был остроносым, лохматым, в клетчатой рубашке. Он боком
заглянул в тетрадь, кивнул - точка обозначена. Он уже начал писать так же
неразборчиво, как Бетховен. С той только разницей, что приходится самому
расшифровывать свои рукописи. Еще при жизни.
- Позвольте выразить удовольствие, - сказал Ипполит Васильевич. - А
здесь пауза?
Композитор посмотрел в тетрадь. Отрицательно качнул головой - паузы
нет.
- Справедливо. А то бы публика решила, что музыка кончилась, и
ринулась бы в гардероб.
Композитор в отношении гардероба промолчал - гардероб не входил в его
планы. Лохматая голова - это другое дело.
Старик и композитор продолжали не спеша свой путь по коридору. Так же
не спеша скрылись в дверях класса теоретико-композиторского отделения.
К дверям другого класса, на другом этаже, шла Кира Викторовна. Она
еще не успокоилась после разговора в учительской. Завтра отчетный концерт
и для многих учеников - первое серьезное выступление на публике. А она
экспериментирует, и это уже не забава. Кира Викторовна совсем не старейший
педагог школы, а рядовой преподаватель струнного отделения. Именно все так
и есть. Но она не отступится от своего решения.
У дверей класса Киру Викторовну ждали ученики.
Ганка - плотная, высокая девочка, самостоятельная, решительная. Она
приехала с Украины, из села Бобринцы. Франсуаза приехала из Парижа. Модная
юбочка, кофта, браслетик - простое серебряное колесико. По отцу Франсуаза
родом из Прованса, из Камарги, где живут черные быки. Ее отец гардиян - он