"Михаил Павлович Коршунов. Бульвар под ливнем (Роман) " - читать интересную книгу автора

Витя принес из коридора скрипку и смычок Андрея. Рита взяла и держала
теперь сама скрипку и смычок.
- Ладушки, ладушки... Где были - у бабушки... - Витя начал
прихлопывать в ладоши и пошел по кругу.
Андрей побледнел еще больше. На лице только слегка подрагивали
ноздри. Руки были опущены, застыли, и только слегка тоже подрагивали
кончики пальцев. Он должен был принять какое-то решение. Немедленно! Это
все понимали, и прежде всего сам Андрей.
Рита держала скрипку и, совсем как Ладька, покачивала на пальце
смычок. Так. Небрежно. Коричневый прутик.
Андрей выхватил у нее скрипку и начал отпускать на колках струны.
Вдруг сорвал одну струну, и она повисла, как простая проволока... Вторую,
и она тоже повисла, как простая проволока...
- Зачем ты это? - попытался вмешаться Иванчик. - Что ты делаешь!
Андрей не обратил на Иванчика никакого внимания. Еще рывок - и
оборвана третья струна. Потом он выхватил у молчавшей Риты смычок, поднял
скрипку и провел смычком по единственной оставшейся струне. Он будто
швырнул звук к ногам Риты. Андрей вначале не думал срывать струны, а хотел
их только спустить с колков, кроме одной. Но так получилось... Он не
владел уже собой.
- Танец на одной струне, - объявил Витя.
Андрей полным смычком и на полную силу начал играть ритмичный танец.
Он посчитается за все, что с ним произошло в школе, потом здесь, в гостях
у Риты!
Смычок прыгал, кувыркался. Андрей перебрасывал его за подставку, и
опять за подставку, и опять обратно. А потом пальцами по корпусу скрипки,
как по барабану, а потом опять смычком - и-а-а!.. И опять пальцами...
Андрей оскорблял скрипку и себя. И пусть... И пусть... Вундергайгер!
Ослиный мост!.. Но так он сейчас защищался и ничего другого придумать не
мог. Он никогда ничего не мог придумать.
Ребята молчали. Только Витя Овчинников крикнул:
- Андрюшка гений!
Рита смотрела на Андрея. Она чувствовала себя виноватой во всем, что
случилось теперь вот со скрипкой, с Андреем. Она знала, что умеет быть
виноватой, но тоже ничего не могла с собой поделать. Никогда вовремя. И в
особенности в ее отношениях с Андреем. Она их еще сама не понимала и не
хотела заставить себя это сделать. Почему-то для этого требовались усилия,
и это ее смущало.


ГЛАВА ЧЕТВЕРТАЯ

По коридору шел Всеволод Николаевич, директор. Он только что вернулся
из консерватории, где обо всем окончательно договорился - помещение для
распевки хора, орган, рояли, артистическая комната, раздевалки, буфет.
Надо предусмотреть и проверить все до мелочей. Лучше всего попытаться это
сделать самому, так спокойнее. Хотя бы в той степени, в которой вообще
может быть спокойным директор школы.
Всеволод Николаевич подошел к двери кабинета, толкнул дверь -
заперто. Пожал плечами и отправился дальше.