"Михаил Павлович Коршунов. Я слушаю детство (Повесть) " - читать интересную книгу автора

Богаевского.
"Бубновые валеты" устраивали мятежи, поджоги, провокации, занимались
шпионажем в пользу турецких эмиссаров и мурзаков.
Однажды Курлат-Саккал хотел выкрасть у Минькиного отца ключи от
склада, чтобы вооружить банду.
Ночью смазал стекла в окнах патокой, наклеил на них бумагу. Стекла
бесшумно выдавил и забрался в комнату: отец не любил, чтобы закрывали
ставни.
Бабушка услышала - кто-то лезет, и разбудила отца. Он потянулся за
карабином, который стоял в углу комнаты, но зацепил гитару, которая тоже
стояла в углу.
Гитара дрынкнула.
Отец все же успел схватить карабин и выстрелить. Пуля угодила в
оконную раму. Курлат-Саккал скрылся.
Метка от пули до сих пор сохранилась в дереве.
Курлат-Саккал пытался подкараулить отца в степи или на безлюдных
улицах, но отцу удавалось отстреливаться.
Спустя несколько лет отряд красноармейцев под командой отца поймал
Курлат-Саккала.
Но ему помогли бежать из тюрьмы. Теперь прятался где-то в
Симферополе.
Бориса Минька заприметил издалека. Он узнавал его всегда, среди любой
толпы - высокого, с непокрытой головой.
Борис шел легким, устойчивым шагом спортсмена. Под пиджаком - в
складках на плечах и груди - угадывались мускулы.
К Борису у Миньки была особая с раннего детства любовь.
Это Борис, как только закончилась гражданская война, уехал к берегам
Волхова строить самую большую по тому времени в стране
гидроэлектростанцию. Присылал письма на завод в Симферополь, чтобы рабочие
на заброшенных складах и двориках разыскивали, собирали станки и материалы
для Волховстроя, помогали новому электрическому городу.
Позже Борис с бригадой рабочих отправился в деревню агитировать
крестьян против кулаков и подкулачников. Был и среди шести тысяч рабочих,
откликнувшихся на призыв партии провести свой отпуск на уборке урожая в
совхозе "Гигант".
Интересно жил Борис, работал в полную силу.
Часто Борис и Минька отправлялись на стадион. Минька нес чемоданчик с
майкой, губкой для обтирания и тапочки.
Встречные оглядывались: они оба - светловолосые, кучерявые,
кареглазые - были схожи между собой. Миньку даже считали сыном Бориса.
Минька был уверен, что у Бориса нет никого дороже и ближе, чем он,
Минька-стригунок. Борис в детстве качал Миньку, завернутого в серое
солдатское одеяло, в деревянном корыте вместо люльки.
Минька побежал навстречу Борису.
Борис схватил Миньку, и он забарахтался в его крепких руках.
- Минька! Митяшка!
- Борис!
- Ах ты, елеха-воха!
Минька решил было спросить у Бориса про Курлат-Саккала, но раздумал.
Минька шагает по Бахчи-Эли в шаг с Борисом, и все, кто сидит у ворот,