"Евгений Коршунов. Гроза над лагуной" - читать интересную книгу автора

же, как в Габероне, столице Боганы, Майк чувствовал себя здесь чужим. Ему
не хватало города его детства, пыльного и бестолкового, выросшего на
берегу лагуны, на месте, где когда-то португальские купцы поджидали
караваны рабов, прибывавшие из глубины диких и мрачных лесов Западной
Африки. Майку не хватало диких зарослей и мангровых болот, в которых он
привык охотиться, католической школы Святого Спасителя, где учились лишь
белые дети да отпрыски очень богатых африканских семейств. Не хватало,
наконец, старого, построенного еще в колониальном стиле дома на берегу
лагуны, дома, где он родился и вырос.
В новом городе у семейства Браунов дом был получше. В школе, а затем в
колледже, где учился Майк, черных не было и в помине. Но когда друзья отца
(а их и здесь у Брауна-старшего оказалось предостаточно) заводили разговор
о Габероне, лицо Фреда Брауна темнело.
В день, когда Майку исполнилось девятнадцать лет, отец пригласил его в
свой кабинет и молча протянул ему местную газету - неряшливый листок с
текстом на португальском и английском языках: редактор, полицейский
сержант в отставке, судя по многочисленным ошибкам, не знал как следует ни
того, ни другого. На первой полосе было отчеркнуто одно из объявлений.
Некий Смит приглашал на хорошо оплачиваемую работу мужчин в возрасте до 50
лет, любящих приключения, не боящихся опасностей и (желательно) имеющих
опыт военной службы.
Майк и раньше видел это объявление. Контора мистера Смита (никто не знал
подлинное имя плотного молчаливого человека неопределенного возраста,
содержавшего оффис на одной из тихих улочек) вербовала людей для участия в
различного рода "горячих" делах.
Отец, высокий, сухой, резкий, шагал по плотному синтетическому ковру
стального цвета. Густой ворс ковра глушил его твердые шаги. Он был в
старой зеленой куртке с оттопырившимися погончиками и плотных брюках,
заправленных в низкие сапоги. Старый Браун только что вернулся с охоты:
вместе с несколькими белыми колонистами, тоже изгнанными из Боганы, ездил
в саванну стрелять антилоп. Даже не переодевшись, не передохнув с дороги,
он сразу же поднялся к себе в кабинет и потребовал Майка.
- Ты знаешь, что это такое? - сказал он, кивнув на газету в руках сына.
Его холодные серые глаза были прищурены, седая щетина, выросшая за время,
проведенное в саванне, резко выделялась на желто-красной коже щек и
подбородка.
Майк любил отца и боялся его. С пяти лет отец брал его с собой на охоту.
Он словно приучал сына к постоянным опасностям африканского буша, к
обманчивой тишине зеленых рек, к миражу мангровых болот. Отец чувствовал
там себя не хуже африканцев-проводников, хорошо читал следы, разбирался в
повадках животных и птиц. Богана стала его второй родиной, и он никогда не
вспоминал об Англии. Дома бывал редко: охота и плантации, плантации и
охота занимали все его время. Но когда Майк бывал с отцом, он порой ловил
на себе его взгляд: и в этом взгляде сквозь холод и равнодушие
проскальзывало пристальное внимание.
В день, когда Майк выиграл первый приз клуба "Стар" за стрельбу по
движущимся мишеням, когда он, счастливый, радостный, шел на свое место с
новым, только что врученным ему президентом клуба ружьем и взглянул в лицо
отца, сидевшего в первом ряду почетных гостей, он увидел, что на
бесстрастном, желтом от тропического загара и хинина, иссеченном глубокими