"Гибель Гражданина" - читать интересную книгу автора (Гамильтон Дональд)

Глава 20

Я попятился к двери и взялся за ручку. Быстрые, удаляющиеся шаги почудились в коридоре, но девушка в твидовом костюме начала подниматься, и пришлось повернуть голову. Множество славных мужчин погибли, не сочтя хорошенькую женщину серьезным противником. Пополнять их число было явно незачем.

- Замри, - сказал я. - Шевельнешься - убью. Она застыла, глядя прямо в дуло двадцатидвухкалиберного кольта. Я рискнул и открыл дверь левой рукой. Ничего не произошло. Коридор опустел, только на пороге лежали два предмета: "Гарпер" и кожаная сумка Коротышки. То и другое несла Тина.

Выводы не подлежали сомнению. Если бы Тину бесшумно схватили за моей спиной и уволокли - а это выглядело невероятным, она уронила бы и собственную сумочку, не говоря уже о пистолете. Обманываться не приходилось: Тина сбежала, вышвырнув сумку и журнал за ненадобностью. Я нагнулся, поднял вещи, бросил их на ближайший стул, потом закрыл и запер дверь.

- Удрала, - не без лукавства молвила девушка, все еще стоявшая на одном колене у самой кровати. - Я видела, поймала прощальный взгляд. Вы надоели ей, бедняжка спасала свою шкуру. И правильно делала. Теперь, когда мы одни, послушайте...

- Не послушаю, - ответил я. - Закрой коробочку до особого распоряжения. Можешь подняться.

- Да, сэр. - Она встала на ноги.

- Подтверждать получение приказа незачем. Просто исполняй... Теперь сделай шаг в сторону от кровати и замри. Позировала фотографам?

Ее ресницы дрогнули.

- Собственно... да.

- Так я и думал. Сам фотограф, могу распознать модель. А модель просто обязана хорошо застывать на месте.

- Послушайте, я не...

- Во второй и последний раз говорю: закрой рот. Или получишь дулом по зубам. - Она приоткрыла губы. Я приподнял пистолет. Она осеклась. - Так-то лучше. - Я протянул руку и взял сумочку. Револьвера не обнаружилось. - Мэри Фрэнсис Четэм, - прочел я. - Жена Роджера Четэма.

Девушка снова попыталась заговорить, опять осеклась, надулась и выразила всевозможное презрение к моей особе. Я вернул сумочку на стул, постоял с задумчивым видом, припоминая события последних минут. Я глаз не спускал - ни на миг, и выбросить она не могла ничего. Однако рисковать не стоило.

- Сделай шаг и замри.

- Можно?

- Что?!

- Детская игра, - пояснила Мэри Фрэнсис. - Называется великаньими шагами. Сначала спрашиваешь "можно?", а потом ступаешь.

Прискорбно. Я ее предупреждал. Мужчина получил бы, как и было обещано, дулом прямо по зубам. Она была девушкой - и чуть-чуть походила на мою жену, поэтому я ударил ее повыше уха. Она качнулась, приподняла руку, вспомнила о пистолете, замерла. Серые глаза сочились болью. Девица чувствовала себя не лучшим образом, Я тоже.

- Миссис Четэм, я провел на этой работе четыре тяжких года. Мне прекрасно знакома техника отвлечения безобидной болтовней. Ни одному вашему слову я не доверяю и не собираюсь переводить время, выслушивая. Откроете рот опять - лишитесь половины зубов. Понятно?

Она промолчала. Я повторил:

- Понятно?

- Да, - прошептала она с ненавистью, - понятно.

- Очень рад. А теперь - еще один шаг и никаких комментариев. Будьте добры.

Девушка шагнула. Отступила достаточно, чтобы я смог обыскать постель, не рискуя попасть под неожиданный удар. Особу такого роста пришлось бы укрощать не хуже, чем любого крепкого мужчину. В постели не выявилось ничего.

Я выпрямился и нахмурился. Предстояло разрешить одновременно две разные загадки. Первая: внезапное дезертирство Тины - если Тина дезертировала. В памяти всплыли ее многозначительные слова: "Ты возненавидишь меня..." Тут могли возникнуть последствия наихудшие, но вопрос едва ли заслуживал немедленного рассмотрения. Следовало разработать сценарий без участия Тины - вот и все.

Второй загадкой была стоявшая напротив девушка. Девушка - и мужчина, руководивший ею: на заднем плане, это чувствовалось сразу, обретается мужчина - очень опасный и разумный тип. Я уже недооценил его, ожидая простой, очевидной ловушки в номере. Повторять ошибку не стоило. Мужчина мыслил великолепно. А проникать в его утонченные замыслы надлежало со всевозможным проворством, ибо я играл в цейтноте.

Следующий шаг был очевидным.

- Разоблачайся.

- Что?

- Раздевайся. Устраивай стриптиз.

- Но...

Я переложил пистолет в левую руку и потянулся в карман за ножом. Открыл его, ухватив кромку лезвия и тряхнув кистью, дабы рукоятка отошла сама по себе.

- Не беспокойся, - сказал я, увидав расширенные глаза девушки. - Никто никого не собирается резать. Незачем. Я свежевал кроликов. И оленей. Также медведя, волка и лося. А если я свежевал лося, содрать немного твида и нейлона отнюдь не сложно. Разумеется, ободранному костюму цена будет невелика. Больше не наденешь.

Несколько секунд мы смотрели друг на друга; затем девушка потупилась, расстегнула жакет, поколебалась, сняла и бросила у ног. Неохотно расстегнула юбку.

Я вернул пистолет в правую руку. Стрелять левой доводилось каждому из нас, но это было давно.

- Просто отпусти и шагни в сторону, - сказал я, глядя, как она цепляется за раскрытую юбку. - Шевелись, я не покушаюсь на твое роскошное тело, но если намереваешься дразнить...

Она вспыхнула, ускорила движения. Как и следовало ожидать, судя по низким каблукам и твидовому костюму, нижнее белье не было вычурным. Ни кружев, ни вышивки, чтобы тешить мистера Четэма, ежели таковой наличествовал и умел тешиться. Возможно, его звали Джонни Джонс и он питал пристрастие к миниатюрным блондинкам, а сейчас торопился спасать Мэри Фрэнсис - во имя служебного долга.

Фигура у девицы оказалась превосходной, только, простите за выражение, в студийном, а не в постельном смысле. Очень хотелось ухватиться - но исключительно за фотоаппарат.

- Вот и ладно, - сказал я. - Теперь шагни в сторону, сюда. - Она повиновалась, попыталась глядеть вызывающе, однако ничего не вышло. Черт возьми, приятно было для разнообразия повстречать застенчивую женщину... Я немедленно задушил эту мысль. Тина исчезла, но злиться не следовало - по крайней мере, пока не будет явной причины злиться. - Сомкни руки за спиной. Хорошо. Теперь нагнись. Разведешь руки - оглушу.

Она склонилась вперед, и я запустил пальцы в светло-каштановые волосы. Обнаружилась только свежая шишка над ухом. Под волосами ничего не таилось. Ничего не скрывалось ни под мышками, ни в прочих частях и уголках дамской анатомии. Не знаю, где откопали такого агента, случай попался патологический. Прежде чем доверять серьезную работу, следовало приучить к обыскам. На что пригоден субъект, умирающий от смущения, покуда его обшаривают?

Я заставил Мэри Четэм положить ладони на стену, хорошенько склониться вперед я застыть в этой ненадежной позе, а сам ощупал одежду. Если при девице находилась хотя бы ампула цианистого калия, то спрятали ее чересчур хорошо. Методически распарывать каждый шов не было времени, да и нужды тоже. Оружия не встретилось никакого - даже бритвенного лезвия.

- 0кей, миссис Четэм, - сказал я. - Можете облачаться. - Она, видимо, не поняла. Я мягко повторил: - Все обошлось, Коротышка. Ужасы позади. Одевайся.

Она молчала, пока не пристроила на место комбинацию - незамысловатую, практичную, беленькую. Оказавшись достаточно одетой, чтобы вновь обрести дар речи, Коротышка подняла глаза.

- Хоть бы вас пристрелили, - выдохнула она, - хоть бы вы умерли не сразу! А теперь давайте, бейте: я заговорила не спросясь!..

- Все в порядке, выпускай пар, ежели хочешь. Ты хороший агент, но приучись не помирать со стыда, стоя раздетой перед парнем, которому совершенно все равно... Маленький совет профессионала профессионалу.

- Почему, почему вы полагаете, будто я...

- Вы ошиблись дважды, миссис Четэм. Собственно, дважды совершили одну и ту же ошибку.

- Не понимаю, о чем речь!

- Что бы вы там себе ни воображали, я не садист и не втыкаю в хорошеньких девушек ножи ради забавы.

Ее веки дрогнули. В сущности, у каждого есть уязвимое местечко, особенно у молодых и неопытных. У нее, к примеру, вздрагивали веки.

Она потерла пострадавший бок:

- Объясните, о чем речь?

- Я учинил маленькую проверку, и ты себя выдала, Коротышка. Нужно было вопить. Славная, наивная, избалованная девочка, получив лезвие в бок, взлетела бы на шесть футов и заорала благим матом, даже посреди гостиничного холла. Непроизвольно. А после удара по голове ты не схватилась за ушиб, что было бы нормальной реакцией. Дернулась, конечно, - и тут же вспомнила: у парня в руке пистолет, парень может оказаться нервным и при первом же резком движении нажать на спуск. Никакая провинциальная женушка не подумала бы о таком, а если и подумала - не сдержалась бы... Братство Троянского Коня, правда?

- Я следил за ее взглядом. Веки снова дрогнули: придется изживать порочную привычку, если хочешь выходить на серьезные задания.

Она облизнула пересохшие губы.

- Ничего не понимаю. Пожалуйста, выслушайте. - Зазвенел телефон. Девушка не обернулась молниеносно - еще один ляпсус. Впрочем, трудно ждать чего-то условленного целую вечность, в ужасе, в унижении, а дождавшись наконец, вести себя совершенно естественно. Мэри Фрэнсис подпрыгнула бы, не зная про звонок загодя.

Мы стояли и смотрели друг на друга, а телефон разрывался на столике меж кроватей. После пятого звонка аппарат умолк.

- Братство Троянского Коня - и совсем не глупое братство. Задалось целью внедрить своего человека в расположение неприятеля. Сначала повесили нам на хвост хорошо приметную машину. Вынудили насторожиться. Потом подсунули тебя - в холле. Мы вчера уже встречались, конечно же, я тебя распознаю. А чем займусь после этого? Могу сдрейфить и кинуться наутек - приходилось допускать такую возможность. Однако, будучи решительным и дерзким субъектом, скорее всего, постараюсь затеять мелодраму, подойти к тебе и заручиться заложником или языком. Тогда прекрасно. Куда я тебя отведу? Разумеется, прямо в номер. Единственное место во всем Сан-Антонио.

Девушка молчала. Молчала вся гостиница. Я чувствовал их приближение. Времени оставалось совсем мало.

- Сюда, в номер. Зачем понадобилось устраивать развязку в самом центре многолюдного, кишащего полицией города, - не постигаю. Преотлично можно было бы напасть где-нибудь на лоне природы; впрочем, у этой публики свои соображения. А тебе надлежало войти и разыграть оскорбленную невинность, покуда мы не удостоверимся в дурацкой ошибке. Ты бы оказалась безоружной, совершенно безобидной - девушка заливается краской с ног до головы - конечно же, она безобидна! Затем раздается телефонный звонок. Если трубку беру я - люди ошиблись номером; но ты все уразумеешь. Это сигнал "будь начеку". А потом слышится стук, возможно, угрожающие голоса - или просто ключ скрежещет в замке; мы оборачиваемся, начисто забываем о тебе, а ты извлекаешь из потайного местечка пистолет и берешь неприятеля на мушку с тыла... Потайное местечко? - Я окинул комнату взглядом. - Где же оно, миссис Четэм? Где вам оставили пистолетик, покуда мы обедали? А вообще-то, к чему оставлять? Оставишь оружие, отыщут его некстати - и все пойдет прахом. Мы сами припрятали здесь пистолет - его, безусловно, обнаружили в наше отсутствие, - чего еще? Тебе просто показали, где он.

Не спуская с нее глаз, я прошел к большому креслу подле окна. Веки девушки снова дрогнули, когда я запустил руку между подушек и вынул короткоствольный пистолет Эрреры.

Лицо Мэри Фрэнсис переменилось. И голос тоже. Он оказался и старше, и крепче, и тверже. Это уже не была перепуганная провинциальная женушка, попавшая в чудовищное, непонятное положение. Впрочем, женушки не было с самого начала.

- Мистер Хелм...

Я осклабился на мгновение.

- Вам известно мое имя?

- Да, конечно, известно! И другое тоже: Эрик. Я пыталась вам сказать... Да, да, вы совершенно правы насчет меня, только выслушайте, нельзя же...

Старая, добрая болтовня в последнюю минуту. В гольфе такое запрещено - противника не отвлекают, - и в стендовой стрельбе возбраняется, не говоря уже о шахматах, но в наших играх не существует правил:

можно болтать вовсю, если найдется идиот, который будет слушать. В словах девицы могла заключаться чистейшая, золотая, девяносто шестой пробы правда - только едва ли. Времени ставить пробу не оставалось.

- Если отойдете к двери, ляжете и прижметесь к стенке, постараюсь не убить вас шальной пулей, когда вломятся ваши страшные приятели.

Она яростно выпалила:

- Вы не понимаете! Это страшная ошибка, выслушайте меня! Это не то, что вы думаете, не стреляйте...

- Зачем же непременно стрелять? Никто не войдет в эту дверь - никто и не пострадает. Хотите, чтобы друзья уцелели, - сыграйте отбой.

- Не могу! Не могу, они уже...

В двери зашевелился ключ. Я глубоко вздохнул, замер и навел оба ствола. Оно возвращалось, это забытое с войны чувство, очень схожее с эротическим - только связанное не с зачатием, а с убийством. Девушка глядела так, словно я внезапно вымахал до двенадцати футов - пожалуй, в некотором роде и вымахал. Человек всегда выглядит выше ростом; готовясь уничтожить ближнего.

- Вперед, мальчики, - пробормотал я, следя за дверью. - Входите к папе! Входите и получайте.

Мэри Фрэнснс Четэм метнула на приоткрывшуюся дверь отчаянный взгляд, закричала и прыгнула прямо на меня. Этого следовало ждать. Ничего сложного. Для меня. Ей предстояло покрыть несколько ярдов.

Она погибла. Она лежала на полу с пулей в голове. Оставалось вывезти вон и похоронить. Я только на мгновение отвлекся от главного дела и уже снова прикидывал, как отворится дверь, как свалить первого прямо на остальных... И тут обнаружилось, что я вообще не выстрелил. Я просто замер болван болваном, а она врезалась в меня, словно атакующий центрфорвард. Прицел был точен, мишень - великолепна, - а я не мог надавить окаянную гашетку. Подвели долгие годы мирного существования - они да еще отдаленное сходство этой девицы с Бет.

Девушка ударила изо всех сил, отбросила меня к стене у окна, охватила с безумием отчаявшегося самоубийцы. Я уже не старался выстрелить, а пытался хотя бы не дать ей придавить один из пистолетов и самой нарваться на пулю...

Дверь комнаты распахнулась настежь, и вошел Мак.