"Николай Коротеев. По следи упие" - читать интересную книгу автора

глубокого фосфорического свечения. Он горел сначала манящим слабо-зеленым
огнем, потом желтым, почти солнечного оттенка, а затем засквозил голубым
сиянием. В темноте казалось, что свет исходит из глубины.

Непреодолимая оторопь на некоторое время одолела Свечина. Холодок в
груди мешал дышать. Рядом зашуршала палая листва под чьими-то легкими
лапами. Кузьма вздрогнул. И, наконец, заставил себя пошутить:

- Что это?.. Лаз в преисподнюю? Маловат...
Пересилив оторопь, он двинулся к ночному чуду, которое будто вело в
недра. И едва не натолкнулся на него в глубоком обманчивом мраке. С
инстинктивной осторожностью Кузьма протянул руку к мириадам сросшихся
"светлячков". Пальцы нащупали сухую и холодную коросту, плотно облепившую
пень. Свечин отломил кусочек и зажал в ладони.
У костра молодой инспектор разглядел крошечные, невзрачные, сероватые
грибки с бурой окантовкой. Они, словно две капли воды, походили на тот, из
лубодерины с крошечным корнем, найденным в котомке Дзюбы.
- Эти грибки-корнолюсы - редкость в тайге, - заметил Самсон
Иванович. - Я знаю наперечет такие места. Другого поблизости нет.

Значит, у нас есть неоспоримое доказательство, что Дзюба был
здесь, - сказал Свечин. - Иначе откуда в котомке у него взялся мох с
таким грибком?


Вертолет должен был вылететь с первым светом и к полудню
приземлиться на вершине Лысой сопки.
Узнав об этом, Самсон Иванович еще вечером забеспокоился, что им не
удастся закончить дела: осмотреть местность вокруг находки Дзюбы,
узнать, куда ведут следы Телегина. Но ночью он начал бредить, а утром не
смог подняться, метался в забытьи. Рука у локтя сильно распухла.
Одутловатость поднялась к плечу, пальцы стали холодными, ногти посинели.
Кузьму он перестал узнавать и поминутно просил пить. Вода кончилась
давно, еще перед рассветом. Ночью, пока Свечин ходил к далекому ручью,
Протопопов в ознобе подкатился к костру, и на нем затлел ватник.
Подоспевший Кузьма едва успел уберечь Самсона Ивановича от сильных
ожогов. Теперь он боялся оставить Протопопова одного, томился, слушая
его сбивчивый бред:
- ...Пить, Тоня. Капельку!
Достать воды было не самым трудным. Предстояло втащить Протопопова
на вершину, где только и мог совершить посадку вертолет. Но
предварительно пришлось привязать бредящего участкового к кедру и пройти
на вершину одному - отыскать удобный путь. Двести пятьдесят метров
подъема - не так уж много, однако напрямик идти было невозможно. То
здесь, то там вздымались неприступные отвесные скалы.
Разведав более или менее доступный подход, Кузьма соорудил волокушу
из жердей, старательно привязал к ней Самсона Ивановича. Подъем занял
добрых три часа. Несколько раз Кузьма валился с ног от усталости. Камни и
щебень плыли под ногами вниз, и каждый метр высоты он брал по нескольку
раз. Руки и колени его были сбиты и расцарапаны, а форма превратилась в