"Николай Коротеев. По следи упие" - читать интересную книгу автора

не знает, сколько он нашел, сколько сдал государству, сколько себе оставил.
И сколько на сторону за хорошие деньги сбыл.
- Не представляю! - нервно передернул плечами Кузьма. - Корешок травы -
и такая ценность! Десятки тысяч рублей!..

- Молоды... - проговорил Самсон Иванович. - Молоды! Вот Владимир
Клавдиевич...

- Кто?
- Арсеньев. "Дерсу Узала" читали?

- А... Читал.
- Так он писал, что на строительстве железной дороги был найден корень
в шестьсот граммов! Редчайший из редких. Его тогда за границу за десять
тысяч золотом продали. Это, считай, тысяча соболей. И не в деньгах дело...
Когда старость да болезни корежить начнут - никаких денег человек не
пожалеет.
- Что ж, он от смерти спасает? Женьшень?
- Как считать... - протянул Самсон Иванович. - Прошлой зимой запоролся
я в промоину. По грудь вымок. Дело уж затемно было. До заимки - километров
восемнадцать. А мороз. Только к утру до тепла добрался. И хоть бы чихнул.

- Женьшень принимали?
- С осени.
- Случай... - Кузьма даже рукой махнул.
- Больно много случаев... Пора вам... - нахмурившись, бросил Самсон
Иванович и добавил, будто про себя: - Такой корень, про который Ангирчи
говорил, должен граммов четыреста с гаком весить. Это уже государственная
ценность. Таежная реликвия. В музеях таких нет. Слышал я о находке в
четыреста граммов. Но если Ангирчи угадал, то Дзюба нашел побольше.

Взяв котелок, чтобы пойти за водой и залить костер, Свечин сказал: - Кто же
такой корень купит?
- Государство.
- Я не про то
- А-а... Покупают же "Волги" для удовольствия. А корешок может лет десять
жизни подарить. Кто с умом его принимает. Молод ты, здоров. Вот и не
веришь.
- Тренировка, - ответил Кузьма и пошел к реке.
Вернувшись, Свечин залил костер, но Самсон Иванович не торопился с
отправлением в ночное плавание.
Быстро взошел большой тусклый серп луны. Но, постепенно поднявшись,
он делался серебристее, ярче. Стали различимы отдельные кусты, а легкая
туманная дымка, пологом проступившая над рекой, еще сильнее рассеивала
свет.
Мотор застучал раскатисто и басовито. Ясно зашелестела вода,
расталкиваемая тупым носом плоскодонки. Протопопов повел лодку не
быстро, но уверенно. Он хорошо знал стрежень реки. В блеклом, неверном
свете он без особого труда находил дневные ориентиры.
Долина реки быстро сузилась. Берега взмыли вверх. Если бы не