"Дмитрий Коростелев. Повести и рассказы: Пока бог спит; Гибель богов; Сквозь врата; Перерожднния; Страж; Абсолютная правда; Черный топор; Дезпртир" - читать интересную книгу автора

окровавленную заточку об майку старика. Только сейчас заметил, что сам с ног до
головы забрызган липкой, дурно пахнущей жижей. В дверь уже настойчиво скреблись.
Шурка рукавом вытер лоб, перепачканный потом и кровью, открыл замок. В прихожую
ввалились Дылда со стервятником. Взглянув на Сашку оба отшатнулись, будто
приведение увидели. Тот лишь зло усмехнулся и развернувшись на сто восемьдесят
градусов направился в ванную отмываться.
- Ты его замочил? - в ужасе скулил за спиной Дылда.
- Да, - кровь, смываемая тонкими струйками воды, стекала с рук и исчезала в
сливном отверстии финской раковины. Только сейчас, увидев свое отражение в
зеркале Шурка ужаснулся. Ввалившиеся щеки, злые серые глаза, грязная физиономия
в бардовых разводах, волосы до плеч, уродливые немытые.
- Ты иди, проследи за стервятником, - сунул он Дылде заточку в потную
ладонь, - начнет рыпаться, воткни под ребра или в шею. Дылда кивнул и попятился
из ванной. Слабак, - мелькнула мысль в голове четырнадцатилетнего летнего
мальчишки. Кишка тонка у него стервятника пырнуть, а храбрился то ,падла,
хорохорился.
Глубокая розовая ванная медленно заполнялась теплой водой. Скинув грязные
перепачканные тряпки, еще недавно служившие одеждой Шурка заполз в теплую
пахнущую дорогим шампунем пену. В глазах все поплыло, мягкая бархатная вода
ласкала уставшее изнемогающее тело. Даже саднящая боль в груди отступила. Из-за
двери раздавался шум, звон разбитой посуды, ругань Дылды, а Сашка нежился в
пенной ванне позабыв проблемы и заботы. Стоило прожить жизнь, чтоб хоть раз
прикоснуться к подобной роскоши, вкусить эйфории желаний.
Вот так и проклятый старик сидел здесь, протирал тощий дряхлый зад, - злая
мысль грызла точно червь. А мне приходилось по подвалам ютиться, жрать всякую
дрянь. А теперь этот хозяин жизни лежит в комнате и костенеет, а я в его ванной,
трусь его щеткой, моюсь его шампунем. Злорадство хуже зависти, говорил Сашке
Цукер, когда человек злорадствует - он становится зверем. И правда, взглянув в
свое отражение парень увидел злобный оскал волчонка. Маленького, но уже
испившего крови, переступившего черту дозволенного. Оказывается убивать людей
совсем не страшно. - уже вытираясь подумал Сашка, - богатые должны умереть, -
подытожил он незаконченную мысль.
Вытеревшись махровым полотенцем, и взглянув в зеркало, даже дернулся от
неожиданности, настолько преобразился его облик. Холеный домашний мальчик -
хмыкнул он - теперь только на горшок и в люльку. Под рукой оказались удобные
острые ножницы, Шурка воспользовался ими по назначению, срезав длинные курчавые
патлы.
- Так то лучше, - улыбнулся он.
Спальня поражала комфортом и удобством. Широкая двуспальная кровать,
шелковые одеяла, мягкие точно паутина шторы, бархатные пуфики , безразмерный
резной шкаф из мореного дуба. Довершал картину рабочий стол, древнее ныне
покойного хозяина лет на сто, с узорными ножками и гладким янтарным покрытием,
под которым четко угадывался орнаментированный рисунок изумительной красоты
парусника. В огромном черном шкафу висели элегантные костюмы, на полке аккуратно
сложены свитера и кофты. Сашка выбрал наиболее теплый свитер и шерстяные брюки,
под низ напялил футболку и черную рубашку. Одежда пришлась почти впору, вот
штаны пришлось подвернуть, старикашка был повыше ростом. Критически оглядев себя
парень остался доволен.
В левом ящике письменного стола он нашел паспорт на имя Грылева Евгения
Родионовича, пачку Mallboro lights, и кипу непонятных документов, которые тут же