"Валерий Королев. Древлянская революция " - читать интересную книгу автора

Идущий впереди всех главный милиционер молчал, потому что в уме решал
задачу: как бы незаметно направить шествие так, чтобы стороной обойти Аллею
древлянских героев? Прошлой ночью, несмотря на дополнительно выделенный
милицейский наряд, кто-то в четвертый раз переколотил фонари в Аллее, и
теперь бюсты героев осуждающе косили глаза на осколки, сверкающие на
асфальте. Вместо службы патрульные в опорном пункте играли в домино, в
рапорте же указали, что ночь напролет чинили сломавшийся "газик" "с целью во
что бы то ни стало подвижное средство ввести в строй к утру".
-- Пойдем по улице Гоголя, -- решил наконец главный милиционер, -- так
короче.
-- Правильно, -- одобрил Чудоюдов. -- Кстати, посмотрим, что делают с
домом купца Калашникова.
И милиционер, облегченно переведя дух, принялся думать, что раньше
фонари не били, а теперь бьют, и это странно: и раньше, и теперь город
патрулировался одинаково. "До пенсии спокойно дослужить не дадут! --
остервенился он на древлянских хулиганов. -- А если с нового года
безработица? Да тогда запросто прогоришь на одних только битых витринах и
опрокинутых телефонных будках".
Федор Федорович с усатым радикал-интеллектуалом шли молча. Федор
Федорович безмолвствовал по причине своей стеснительности, усатый же потому,
что со свежим человеком беседовать о развитии демократии опасался: на вид-то
попутчик вполне интеллигентный человек, но внешняя интеллигентность не
гарантия прогрессивности мыслей.
-- И это надо же! -- собравшись с духом, наконец все же выразился Федор
Федорович, имея в виду ночное происшествие.
-- Надо, конечно, надо! -- тут же подхватил измученный молчанием
усатый. -- Демократию нужно поднимать и развивать! -- И давай частить про
то, что в Отечестве не существует цивилизации, дескать, нажитое за тысячу
лет -- гибрид дикой татаромонгольщины с гнилой славянщиной, помноженных на
советскую власть. Пора, мол, пока нас всех могила не исправила, внедрять
опыт высокоразвитых стран.
В конце концов вошел в такой раж, что собственные усы от слюны обвисли,
а между тем в ушах у Федора Федоровича прозвучал дребезжащий голосок умершей
лет пять назад последней древлянской бабки-ведуньи, пользовавшей его от
радикулита: "Юроды разные бывали. Одни-то, конечно, от Господа, ну а
случалось, которые сами от себя. Божьих повывели, а энти по сю пору землю
копытят и все при чинах. Вот и пойми: сами от себя они или от какой силы?.."
Хотел Федор Федорович прикинуть, укладывается ли в бабкину классификацию
усатый радикал-интеллектуал, но процессия приблизилась к дому купца
Калашникова, сбилась в кучу, и все, задрав головы, воззрились на облепившие
стены леса, пытаясь разглядеть на них хотя бы одного строителя-реставратора.
-- Никого? -- спросил Обалдуев.
-- Никого, -- смутился Чудоюдов.
Еще позавчера бы, увидев обезлюдевший строительный объект, Обалдуев
поднял тарарам, но после ночного визита у него просто не осталось сил для
председательской деятельности, и он, отвернувшись от памятника архитектуры,
спросил у военкома тоном, каким пугливый пациент допытывается о своей
участи:
-- Так вы считаете, что саблей разрубить стол нельзя?
-- Я плохо разбираюсь в холодном оружии, -- повторил давеча сказанное