"Степан Королев (Александр Юринсон). Все сошли с ума" - читать интересную книгу автора

держали автоматы наперевес и чуть не ткнули ими друг другу в
животы. Чудо, что мы не выстрелили одновременно.
Он отступил вглубь под арку и смотрел на меня. В полумраке
лица было не разглядеть, мне показалось, что глаза у него
вполне нормальные. Но я знал, что через минуту они могут стать
стеклянными или, наоборот, излишне живыми. Я надеялся, что мы
успеем разойтись мирно прежде, чем это произойдет. И еще я
надеялся, что это не произойдет со мной. Никогда.
Парень нерешительно пошевелил челюстью. Было так тихо, что
я услышал звук этого движения.
- Ничья? - хрипло выдавил я.
Тут он и нажал на спусковой крючок. Я даже не стал
отпрыгивать. Реакция у меня вообще неважная, за последние часы
здорово обострилась. Но не быстрее же пули. Выстрелов, однако,
не было. Странно, что его "калашников" стоял на предохранителе.
Странно также, что я тут же не превратил его в кровавое месиво.
Но ничего странного не было в том, что второго шанса я ему не
оставил. Я огрел его дубинкой по уху; в этот раз получилось
куда профессиональнее: он упал без сознания, из-под головы
вытекла кровавая лужица. Череп, конечно, резиной не раскроить,
но его ухо наверняка теперь будет вполне боксерское.
Вывод из приключения я сделал следующий: человеку с
оружием нельзя давать возможности применить его. Кто взял
автомат, тот сам виноват.
Я склонился над раненым, поднял его оружие и отстегнул
магазин: он был полный. Тот солдатик, которому ствол вручили
сегодня утром, сам им тоже не воспользовался. Зато мой арсенал
теперь насчитывал патронов сорок. Или пятьдесят. Жить можно.
Если не стрелять очередями. Я переставил предохранитель на
одиночные и высунулся на улицу.
Внешне все было спокойно, но теперь в каждой щели сидели
давешние наблюдатели, только вооруженные. Я зашел во двор и
поднялся на чердак дома. По крышам можно отойти на квартал от
этого места, и там, где я спустился, было безопаснее.
Теперь я направился к вокзалу. Городские бои мне порядком
надоели, если уж вести партизанскую войну, то в лесу. Мне
хотелось с наименьшими приключениями покинуть город; на худой
конец добраться до дома, а железнодорожная ветка проходила в
километре-двух от него.
Улочка была пуста, лишь несколько трупов валялись на
тротуарах, а на проезжей части стояли две столкнувшиеся машины.
Я крался вдоль домов, осторожно заглядывая в подворотни и
парадные; никого не было. Вдруг со стороны вокзала раздались
выстрелы, взрыв гранаты; отъехал автомобиль. Перестрелка
продолжалась, кажется, лопнула покрышка, машину занесло и она
перевернулась. Преследователи приближались к этой улице.
Мне ничего не оставалось, как броситься к ближайшей двери,
оказавшейся входом в булочную. Магазин успели открыть, пока еще
все находились в своем уме, а закрывать уже никого не нашлось.
Внутри было темно и пусто. Я пытался заклинить входную дверь,