"Павел Корнев. Нож и топор, Четверть 1: Разбойник " - читать интересную книгу автора

чье настоящее имя знал, наверное, только дядя - деревенский кузнец.
- Ну и что там? - я напоследок протёр лезвие промасленной тряпкой.
- А ты будто не знаешь? Анри соловьём распевает, а братаны рыжие ему
поддакивают, - ученик кузнеца сплюнул и пару раз хлопнул по ладони массивным
молотом, который он прихватил с собой из кузницы. Несмотря на внешность
недалёкого силача, Молот простаком не был.
Он ненадолго задумался и добавил:
- Хотя Конокрад иногда дельные вещи предлагал. За что, кстати,
прозвали?
- А он лет в десять у соседей лошадь хотел свести. Поймали, выпороли, а
прозвище прилипло.
- И помогла порка? - удивился Молот.
- Ну так! Ума прибавилось. У своих не ворует, по ярмаркам промышляет, -
я отложил топор и вытянул затёкшие ноги. - Слушай, Молот... Мы вне закона,
братья так и так в деревне надолго бы не задержались, но тебе зачем в бега
подаваться? Ты даже Антуанетту сегодня первый раз увидел.
- Я не собираюсь убегать, - Молот криво усмехнулся. - У меня отец
кузнецом при Старовельском гарнизоне служил.
Я только покачал головой. Герцог Лоран получил трон при помощи
арланских мечей, и единственным местом, где войска Арланской империи
встретили отпор, был небольшой городок на северной границе - Старовельск. Из
гарнизона не уцелел ни один человек. Понятно, Молот не бегать собрался, а
головы проламывать. Может так оно и получится.
Странная компания собралась: благородная девица, по уши влюблённый в
неё парень, пара прирождённых бродяг, одержимый жаждой мести ученик кузнеца,
и я, просто надеющийся выжить.
Из сруба появились остальные. Решили, что ночуем здесь, а с утра двинем
к северу, где граница проходит по глухому лесу между болотом и заросшими
кустарником холмами. Если где и можно незамеченным проскочить, так это там.
Разговор не клеился. Ардо забренчал на гитаре одну из песен бродячих
музыкантов:
"Последний легион уходит на восход,
А следом тянутся бродяги и изгои..."
Его пение прервал Фримо, показав подзатыльником отношение к
способностям брата. Музыкант обиделся, прекратил петь, погладил блестящий
бок гитары и стал настраивать инструмент.
Всухомятку перекусив, устроились на ночлег. Антуанетта расположилась в
срубе, мы - под навесом, благо на улице было тепло и ночью дождя не ожидали.
Караульного не оставили: зверьё вряд ли подойдёт, а если у солдат хватит ума
нас выследить, то и избавиться от караульного труда не составит.
Уснул я мгновенно, стоило только прилечь. Убитый солдат во сне не
являлся, да и стоит ли считать грехом спасение собственной жизни? Я твердо
решил покаяться, только когда-нибудь потом...
Встали затемно, когда птицы ещё не начали утреннюю перекличку. За ночь
выпала обильная роса, так что вскоре мы насквозь промокли. Поплутав по
тёмному лесу, вышли к Старолесью - ближайшему к границе селу. Мы остались в
лощине, заросшей орешником, а в село отправился Конокрад, чтобы разведать
ситуацию. Ветви орешника, покрытые тёмно-зелёными листьями, переплетались
так густо, что обнаружить нас даже с расстояния в несколько шагов было
невозможно. Разве что по голосам.