"Антон Корнилов. Кость Войны " - читать интересную книгу автора

девчонку, на шее которой болтается медальон. Девчонку - башкой об камень,
медальон - господину. Зачем было этих дьяволов приваживать? Из-за ерунды они
тут половину местных вырежут, душегубы поганые... Правда, господин говорил
еще о каком-то Ловце, который вроде бы больно резвый да удачливый, но что с
того? Ловец, каким бы он ни был, всего-навсего Ловец. Он один... Что он
сможет сделать против трех-четырех хороших воинов? Видать, господин очень
этого Ловца ненавидит. Или боится. Или то и другое вместе..."
- Альберт Гендер из Карвада... - бормотал Сет, глядя на зарево. - Я
надеюсь, это твои косточки там обугливаются...
- А? - наклонился в седле Ургольд.
Но господин ничего не ответил. Догадавшись, что он размышляет вслух,
Ургольд придержал коня. Пусть его размышляет. На вид он довольно мерзостный,
этот господин, зато платит хорошо... Ургольд уже давно жевал мясо с меча, и
по опыту знал: выразишь уважение господину, господин потом еще и приплатит
сверх оговоренного.
Старик снова замычал, стуча своей клюкой о дынеобразный валун. Воткнул
клюку в снег, обе руки сложил ладонями и сунул под щеку.
- Привал здесь сделать? - угадал Сет.
Старик закивал.
- Будь по-твоему...
Через пять минут расседланные мохноногие лошадки совали морды в торбы с
овсом. Северяне разгребали снег, привычно готовя себе лежбища на ночь,
доставали из дорожных сумок подмерзшее свиное сало и твердые, как камень,
пшеничные лепешки. Специально для господина развели небольшой костер из
вязанки хвороста, которую вез один из волов, поставили на огонь котелок с
бодрящим травяным отваром... Когда воины один за другим начали похрапывать
под своими снежными покрывалами, караульный, выставленный на тропе, вдруг
заухал пещерным филином.
Это означало: кто-то идет.
Гонга полз по снежной тропе, пачкая снег черной копотью и красной
кровью. В голове его, раскалывающейся от боли, как светлячок в болотной
мгле, мерцала единственная связная мысль: во что бы то ни стало надо
добраться туда, где перевяжут его раны и положат ближе к огню, чтобы хоть
немного отпугнуть злобных морозных духов, которые царствуют в этих землях.
Гонга не чувствовал тоски по своим погибшим собратьям - все они были воинами
и все когда-нибудь должны были найти смерть в бою. Не испытывал он и стыда
за то, что остался жив. Он бился до последнего, и, если духи предков решили
сохранить его - значит, на это есть свои причины.
Гонга опустился в снег, с жадностью захватил ртом тающий комок.
Проглотил его, обдавши холодом внутренности, и долго кашлял. Когда
привязчивый запах гари ушел из горла и ноздрей, он вдруг почувствовал аромат
травяного отвара, душок лошадиного пота... "Ползти осталось недолго" - так
подумал он, но тут же притушил радость. Это в его родных степях отчетливый
запах указывал на близкое стойбище, а здесь, где только покрытые снегом
ледяные камни, которые ничем не пахнут, - запахи должны разноситься на
гораздо большее расстояние. Неизвестно, сколько ему еще ползти и хватит ли
сил доползти вообще.
Впрочем, в благополучном исходе сомневаться не стоило. Духи предков с
ним. Духи предков приняли облик громадного орла с черным клювом,
бело-голубыми крыльями и серебряными колокольчиками на лапах. Орел, внезапно