"Владимир Корнилов. Каменщик, каменщик..." - читать интересную книгу автора - Да ты, Климка, разве поп? - ворчала она. - Все батюшки - серьезные
мужчины. А у тебя на уме вечные хаханьки. Тебе бы не в храме гудеть, а по ярмаркам скоморошничать. Перескочив на соседний двор, Пашка никаких "понаехавших беженцев" не увидел. Только в песочнице копошилась пухлая незнакомая девчушка в батистовом, но уже намокшем платьице. - Ты кто? - спросил Челышев. - Воня... - пропищала девочка. - Вправду воня. У тебя что, мамки нету? Вся обдулась. Зассыха. - Воня! Воня!.. - пролепетала девочка и замахнулась совком. - Злющая, - сказал Коська Дрозд. - Эй, Воня-Боня, мамку покличь. Простынешь. - Ну ее. Идем, - скривился Пашка. Он сразу потерял интерес к беженцам. У доктора в доме ванна на фигурных лапах, а ребенка не выкупают. Челышевы носят воду из колонки, но попробуй походи у мамаши с грязной шеей... - Матка, матка... - захныкала девочка. Дверь черного хода приоткрылась и на небольшом, аккуратно оструганном крыльце выросла... девушка? - не девушка; женщина? - не женщина, а скорее ангел женского роду. Продолговатое лицо мадонны, зеленые глаза, высокая грудь, тонкая талия и крутые бедра. Выглядела она не старше гимназисток последних классов, но было в ней такое, что гимназисткам не снилось. Пашка с Коськой разинулы рты. Юная, осененная сентябрьским солнцем, запоминаясь мальчишкам на всю их жизнь, беженка осторожно ступила с крыльца на землю. Все в пятнах шелковое платье женщины, кроме духов, пахло еще чем-то греховным. - Матка! матка! - верещала девочка, но беженка, подбирая подол, кралась по двору, надеясь, что ее не заметят. - Матка!.. - ревела девчушка, словно догадывалась, что женщина торопится куда-то, где девочка будет ей помехой. - Но... Цо с тобон, дзецко мое? - все-таки подплыла к ней беженка. - Не мам часу... Пше-пше... Матка Бозка... Она подняла девчушку за шиворот, подтащила к крыльцу и, сморщась, хлопнула по мокрому задику. Но девочка почему-то не заплакала, а ползком вскарабкалась по ступенькам. - Они не евреи, - сказал Коська Дрозд. "Пожалуй..." - молча согласился Челышев. Евреи и вправду не лупцуют своих детей и не признают Божьей Матери, хотя Дева Мария - их племени. - Ни-ни... Жиды, хлопчик, жиды... - вкрадчиво пропела беженка. "Боится, что докторша выгонит", - подумал Пашка. И вдруг, словно взрослому, красавица обещающе улыбнулась: - Довидзеня, хлопчику! Мимолетным виденьем она исчезла за воротами, а облако странного, смешанного с духами запаха унесло осенним ветром. В тот вечер Пашка лег рано. Мать не возвращалась. Наверное, опять со своим нотариусом сидела в кинематографе. Пашка начал клевать носом, и вдруг беженка взяла его за руку и при всех подростках спросила, может ли он |
|
|