"Лев Корнешов. По следам легенды (Повесть) [B]" - читать интересную книгу автора

Где они сейчас, Ясиня? Небо было низким и темным, даже на десяток
шагов впереди не было ничего видно. "Встань и иди!" - резко приказал себе
Олекса. Куда угодно надо идти, только подальше от места выброски. Пусть
ему поможет чутье горца, пусть помогут ему горы - ведь они свои, родные,
не выдадут ворогу...
Лишь перед рассветом небо чуть прояснилось и робко выглянули неяркие
звезды. Он достал карту: в Ясиня путь лежал строго на север. Теперь он шел
уверенно - туда, где прошла его юность, где начиналась та его жизнь, под
которой война резко и безжалостно провела черту. А когда придет время
подводить итоги и этим дням, и всему, что было и прошло, он напишет:
"Прожил я 41 год, из них посвятил 20 лет делу бедного народа. Всю
жизнь был честным, преданным, неутомимым борцом без личных выгод. Никогда
не кривил душой. И таким умираю..."
Эти строки он написал в письме-завещании жене и дочери. Палачи явили
неожиданную милость - разрешили письмом попрощаться с женой и маленькой
дочуркой. Он догадался, что это игра в милосердие, как могли они отослать
письмо отсюда, из хортистского Будапешта, в СССР? Что же, надо было
перехитрить тюремщиков, и Олекса написал еще одно письмо, когда ему дали
бумагу и чернила... И когда его вели на казнь, чьи-то руки незаметно взяли
из его рук этот сложенный в квадратик листик, и письмо по нелегальным
каналам выпорхнуло на волю, преодолело поля сражений, пришло к нам...
Ночь перед казнью тянулась невыносимо долго. Сквозь густо заплетенное
в решетку окно виделся только черный траурный квадрат ночного неба, но
память была сильнее оков решетки, она уводила Олексу на волю, перенесла в
Карпаты, в совсем недавнее прошлое.
Это святая правда, что перед смертью и бессмертием человек видит всю
свою жизнь. Увидел ее и Олекса - годы борьбы, свою любимую Сирену, своих
верных друзей...


"Всю жизнь я был честным, преданным народу, и никогда
у меня не было мыслей о личной выгоде".

Узкая дорога петляла у гор. Чуть дальше она стремительно уходила по
их склонам вверх, туда, где неясно плыли в дымке вершины. А пока
извивалась на склонах, пробивалась сквозь ущелья, старательно обходила
убогие нивки - земля здесь была на вес золота. Порой казалось, что дорога
исчезла, провалилась в пропасть, а это она просто играла в свои игры с
путниками, неожиданно и грациозно пряталась в тени ясеней, буков, кленов.
По дороге катилась легкая бричка-пролетка. Парой лошадей правил
пожилой гуцул. Его пассажирами были молодые люди, один из них явно из
здешних мест, другой приезжий, городской.
Бричка остановилась у перекрестка, где две дороги образовали крест.
Давным-давно поставили здесь каменную капличку. Под щитком из белой жести
- иконка с увядшими цветами.
У каплички на траве разложили на холстине скудную еду слепой старик
скрипач и девочка-поводырь.
Путешественники подошли к деду.
- Здравствуйте, отец!
- Слава Йсу!