"Александр Кормашов. Хох Дойч " - читать интересную книгу автора

Александр Кормашов

Хох Дойч

Рассказ

Великая Отечественная война для красноармейца Андрюхи Пчелкина началась
на узком деревенском проселке, крадущемся по краю мелколесья вдоль
неубранного ячменного поля, в стороне от большого тракта, по которому
дробными кровяными сгустками откатывались на восток разбитые части Красной
армии.
Война для Пчелкина начиналась одновременно со смертью младшего
политрука Михалева, раненного в живот и лежавшего на телеге, влекомой
огромным артиллерийским битюгом, который вместе с подводой, тоже
артиллерийской, густо окрашенной краской защитного цвета, крепко окованной
по обводам толстым полосовым железом, на железных осях, служил пока наиболее
убедительным - и единственным на данный момент - доказательством
несокрушимой мощи СССР.
Последние сутки Пчелкин неотрывно шел за телегой и смотрел на заднее
правое колесо. Оно бы не доехало до Берлина. Колесо было не родным,
деревенским, с разболтанной ступицей и расхлябанными спицами, ржавый обруч
поведенной восьмеркой шины едва держался на ободе. Через каждый километр-два
ездовой останавливал лошадь, грузно спрыгивал с передка и принимался
подвязывать колесо куском жесткого телефонного провода. Все, кто брел за
телегой, тоже останавливались. И первым это делал Андрюха. Он стоял,
опираясь рукою на дуло винтовки, штыком от которой неделю назад заколол в
спину своего земляка и товарища Мишку Черезболотова.
Стоять было легче. Лучше все же стоять. Последняя сейчас глупость -
соблазниться передышкой и свалиться в траву, даже просто сесть, где стоишь,
прямо в теплую пыльную колею. Сил подняться уже не будет. Тем, кто рухнет,
никогда не наверстать отставание, не догнать этого толстоногого, мерно и
мощно шагающего битюга.
Хотя мерин тоже устал. Остановленный, он уже не сворачивал телегу к
обочине и не опускал голову, чтобы сорвать пук зеленой, но иссушенной зноем,
не дающей влаги травы. Мухи и слепни залепляли ему глаза, гроздьями тонули в
слюне, закипающей на губах и стекающей по удилам вниз. Мухи, казалось, тоже
умирали от жажды. Только оводы пили вволю. Мерин давно с ними не боролся, не
подергивал кожей на шее и на боках, не бил себя копытом в живот, лишь
охлестывал ноги хвостом, укороченным по уставу ездовой службы. Но он все еще
был силен, легко рвал с места подводу и начинал вышагивать все вперед и
вперед с убийственной для людей резвостью. И все же люди не отставали. Конь
внушал им доверие. В чем-то он походил на тот танк "КВ", квадратноголовый, с
коротким и тупым дулом, который один вчера держал переправу, прикрывая отход
колонны штабных машин и грузовиков медсанбата. У танка были сломаны
фрикционы, и по лугу он двигался только взад и вперед, косо к обмелевшей
реке, где чуть повыше разрушенного моста был наспех оборудован брод. Танк
вырыл под собой две глубокие колеи, две траншеи, в которых, найдись пехота,
могли бы занять оборону до полуроты солдат, и с каждым проходом все более
грузно садился брюхом на землю, а когда останавливался для выстрела, никому
и не верилось, что он стронется вновь. Но он трогался, и опять