"Алексей Коркищенко. Твой светлый дом " - читать интересную книгу автора

произносить черные слова. "Ей это не по душе", "Она рассердится, не будет
слушаться", - говорила бабка.
Что- то прошептав про себя и мелко перекрестившись, Акулина
Кондратьевна вынула пирог из духовки.
- С чем будешь есть пирог, - спросила она Родиона, - с медом или со
сметаной?
Пирог вышел пышным, высоким, с виду легким. Его узкие отдушины,
пробитые ножом, были окружены глазированными кружевами спекшегося яблочного
сока. Родион повел носом, уловив запахи лета, как в скирде сена, ответил:
- И со сметаной, и с медом, бабаня!
- Ишь, пан-барин какой!
- А тебе жалко, что ли? - вмешался дед.
- Мне не жалко. Я б ему и с чем-нибудь еще третьим подала, если б он
слушался меня да учился получше...
- Бабаня, сегодня воскресенье, мне тоже отдых по закону положен, -
вставил Родион, нетерпеливо следя за дедом, разрезавшим пирог, из отдушин
которого, пузырясь, вытекал парующий розовый сок.
- Воскресенье для тех, кто в будни работает... Стал прятаться... Уроки
из-под палки учит, - ворчала бабка Акулина, но миски с медом и со сметаной
на стол поставила. - Под носом уже всходит, а в голове еще не посеяно.
Дед подмигнул внуку.
- Хозяйка, слышь, твой агрегат чад пустил.
- С чего она так расстроилась? - обеспокоилась Акулина Кондратьевна. -
Мария, отрегулируй тягу.
Мать растерянно топталась перед "агрегатом":
- Какую тут задвижку открывать?... Какое поддувало закрыть?
- Ох, Маша, тринадцать лет ты у меня в невестках, а все я тебя никак не
обучу!... Недаром люди говорят: чего в девке нет, того ей не втолкуешь. -
Бабка Акулина начала двигать заслонками, задвижками и дверцами поддувал. -
Все тут просто. Вот эту заслонку открыть, а эту поддувалу прикрыть - значит,
дух пустить на пироги сверху, чтоб корочка подрумянилась. А эту задвижку
сантиметра на два продвинуть - каймак прижарить... А если вот так сделать -
то гуся притомить, чтоб соку набрал...
Дед, поглядывая на бабку, посмеивался. Родион увлекся пирогом. Сметана
впитывалась румяной коркой, распаренными дольками яблок, мед плавился,
стекал по пальцам золотыми тянучками - некогда было Родиону зевать и
отвлекаться! Посапывая от наслаждения, он приканчивал третий кусок пирога,
когда пришел отец с тяжелой хозяйственной сумкой и стал выставлять из нее
трехлитровые баллоны с самогоном, запечатанные жестяными крышками.
- Зачем столько, Андрей? - сердито спросил дед Матвей. - Уж если
задумал праздновать входины, мог бы водки или вина купить.
- Самогон почти даром достался, а на водку да вино у меня денег нет.
Сам знаешь, в дом все вогнал... А гости под хорошую закуску и самогон
выдуют.
В едкой усмешке топорща седые стриженые усы, дед Матвей присматривался
к сыну.
Родион давно приметил: когда дед Матвей гневался, то пристально
вглядывался в человека и начинал задавать вопросы.
- Почти даром, говоришь?! А не часто ли ты стал... даром его доставать?
Чем расчитуешься?