"Смертельная поездка" - читать интересную книгу автора (Трейси Пи Джей)

10

Родраннер маршировал от стены к стене в их немаленьком офисе, и подметки его обуви визжали, скользя по полированному дереву пола при каждом его пируэте или обороте кругом. Харлей сгорбился перед экраном компьютера, стараясь не обращать на Родраннера внимания, – он пытался отследить владельца банковского счета, оплатившего унижение Джино Ролсета посредством ярмарочного аттракциона, – прямо скажем, не самая сложная задача, если только перед глазами не мельтешит затянутая в лайкру глиста.

– Черт возьми, Родраннер, – наконец не выдержал он, – ты пол царапаешь!

– Ничего я не царапаю. У меня на ногах теннисные туфли.

– Ну ладно, не царапаешь, зато меня здорово раздражаешь. Я скоро с ума сойду. Я не могу работать, когда ты тут топаешь и шлепаешь по моему первоклассному дубу. И Чарли тоже не нравится. Погляди на него. Он хмурится. – Харлей кивнул в сторону пса Грейс, который, подобрав лапы, меланхолически сидел на табурете возле маленького высокого столика в углу.

– Он хмурится из-за того, что ты перекормил его мороженым и теперь у него болит голова.

Услышав слово «мороженое», Чарли вскинул голову, покрытую жесткой, как проволока, шерстью, и завилял обрубком хвоста.

– Что-то не похоже, что у этого пса болит голова – от мороженого там или так, мигрень. Ты уже скормил ему его тушеную курицу?

Родраннер остановился, будто налетел на невидимую стену:

– Тушеную курицу?

– Ну да. Она была в таком квадратном пластиковом лотке… Боже мой, только не говори мне, что сожрал его еду.

Родраннер залился ярко-красным румянцем.

– Я думал, Грейс ее нам купила.

Харлей в отчаянии схватился за голову:

– Когда-нибудь я все-таки заменю тебе мозги заводной игрушки на настоящие, человеческие.

– Да откуда я знал?! Эта курица не была похожа на собачью еду – ни на вид, ни тем более на вкус.

– Да, тут тебе повезло. Этот пес питается лучше, чем мы с тобой. – Он поглядел на Чарли. – Ну, дружище, сдается мне, придется нам с тобой пойти и купить пиццы. Как ты на это смотришь?

Чарли опустил голову и заскулил.

– Не хочешь пиццы? Ну и привереда же ты.

– Он не голоден – он волнуется. Тебе, кстати, тоже следовало бы. Уже пять часов. Они должны были добраться до Грин-Бэй к четырем.

– Говорю тебе – они женщины. Наверняка раз тысячу останавливались, чтобы поесть, или накрасить губы, или размять ноги – или что там еще обычно делают женщины, когда хотят превратить автомобильную поездку в кошмар. И ко всему прочему с ними ведь Энни. Знаешь, сколько магазинов винтажной одежды по пути отсюда до Грин-Бэй?

Родраннер раздраженно скрестил руки на впалой груди.

– Это на них не похоже – ты сам это знаешь. Грейс обещала позвонить и не позвонила. А когда у Энни назначена встреча, с ней можно часы сверять. И к тому же они не отвечают по сотовым телефонам. Что-то случилось.

Харлей огладил черную бороду. Ему очень не хотелось признавать, что в словах Родраннера есть смысл, потому что это означало бы согласиться с тем, что что-то и правда случилось.

– Может, они уже там, просто не смогли найти минуту, чтобы позвонить. Это же не туристическая поездка. У них там работы по горло.

– Значит, ты полагаешь, что Грейс и Энни просто забыли позвонить?

Харлей вздохнул:

– Грейс ведь оставила листок с контактными номерами в Грин-Бэй?

Родраннер кивнул.

– Ну вот, гений, почему, спрашивается, тебе не звякнуть туда и не выяснить, там они или нет?

Родраннер опять начал топтаться из угла в угол, только быстрее, чем до этого.

– Ладно… А если их там не окажется?

– Господи. Ты псих, Родраннер, – знаешь об этом? Сходишь с ума от беспокойства, но боишься позвонить и узнать, что тебе вообще не стоило беспокоиться. – Харлей протянул руку и нетерпеливо пощелкал пальцами. – Давай сюда чертов листок и иди прими валиум, что ли.

– Большое тебе спасибо, дружище, за то, что протащил меня через весь город.

– Обращайся. – Магоцци свернул со Снеллинг и направил машину в глубь жилой шахматной доски одного из старых районов Сент-Пола. – Но раз уж мы оказались поблизости, я уж проеду мимо дома Грейс – просто посмотрю, все ли в порядке.

Джино закатил глаза:

– Да уж.

– Серьезно. Ты же знаешь, это не самый спокойный район.

– Да, это точно. Самые преступные районы легко распознать по трехколесным велосипедам на заднем дворе и детям, играющим в надувном пластиковом бассейне, – как вон там, видишь, – определенно преступные типы. Наверное, они прямо в эту минуту задумывают очередное ограбление.

– Да ладно тебе, перестань. Ну проехали несколько лишних кварталов – так и что, конец света?

– Двадцать два квартала, если быть точным. Но дело не в этом, а в том, что ты слюнтяй.

– Это еще почему? – Магоцци прижался к тротуару перед домом Грейс, затормозил и посмотрел в темные окна.

– Потому что ты торчишь перед пустым домом, в котором живет твоя подружка. Черт, я бросил такие развлечения еще в школе.

– Я не торчу перед пустым домом. Я ищу взломщиков и поджигателей.

Джино шмыгнул носом.

– В дом Грейс не вломится и спецназ, и ты это знаешь. Я даже подозреваю, что этот чертов бункер самоуничтожится, если на коврик перед дверью наступит мальчишка, разносящий газеты. – Он наклонился в сторону и выглянул из окна со стороны Магоцци. – Старик, я понял, у кого в городе палисадник еще более жалкий, чем у тебя. У Грейс. У вас двоих чувство прекрасного, особенно в отношении озеленения, развито примерно на таком же уровне, как у огненного муравья. Никто ее больше не пытается убить, так почему она хоть кустов каких-нибудь не посадит? А то здесь будто локальная ядерная зима.

Магоцци вздохнул и поехал дальше.

– Ей так нравится.

– И почему меня это не удивляет?

Через десять минут они свернули на подъездную дорожку, ведущую к особняку Харлея, и Джино не преминул указать на роскошные растения разнообразных видов и размеров, украшающие все подступы к зданию:

– Вот это палисадник! Живая трава, большие деревья и красивый высокий кустарник, весь усыпанный этими белыми нежными штуками.

– Цветами. А что тебя вдруг так разобрало на чужие сады?

– Да ничего не разобрало. И потом, в легкой гордости за свою собственность нет ничего плохого.

– А-а. Анджела все-таки заставила тебя вскопать ту цветочную грядку, о которой она талдычила года три, а?

– Это другой вопрос.

Магоцци улыбнулся:

– Понятно. Значит, гордишься собственностью.

– Точно. Кстати, я купил все цветы в питомнике в верхнем городе, и Лили Гилберт предоставила мне двадцатипроцентную скидку. Если бы она узнала, на что похож твой палисадник, она, наверное, отдала бы бесплатно все, что ты попросишь.

– Я об этом подумаю.

Они с Джино вышли из машины и пошли по аллее – Джино, как обычно, тащился сзади. Он еле передвигал ноги всякий раз, когда они шли к особняку Харлея, и Магоцци раньше думал, что он просто чувствует себя неуверенно среди всего этого великолепия. Но сегодня Джино, похоже, к тому же изучал планировку сада – по-видимому, надеялся потом поразить Анджелу своими познаниями.

– Уверен, что Харлей велел просто войти? – Джино наконец нагнал Магоцци, и теперь они стояли перед большой двойной дверью парадного входа в особняк. Джино, как баран на новые ворота, смотрел на демона с кольцом в носу, использовавшегося в качестве дверного молотка.

– Ну да. Он сказал: заходите с парадного входа, поищите пива, а там уж узнаете, куда его тащить.

– Здорово. Поиск сокровища в замке Франкенштейна.

Тяжелые дубовые двери распахнулись с неожиданной легкостью («Как в старых фильмах ужасов», – подумал Джино) и впустили их в обширный холл, в котором темное дерево и циклопического размера предметы старины усиливали зловещее предчувствие, возникшее у Джино еще при встрече с дверным молотком в виде демона. Однако он быстро обнаружил единственный луч света в этом темном царстве: посреди необъятного пространства паркетного пола на мраморном столике, украшенном затейливой резьбой, стояло ведерко для шампанского со льдом и пивом в бутылках. Лежащая рядом и, по-видимому, написанная второпях записка гласила:

Джино немедленно просветлел.

– Нравится мне этот парень, – сказал он и взял ведерко. – Ему ничего не стоит убрать вазу, которая старше египетских пирамид, чтобы было куда поставить несколько бутылочек «Роллинг рокс». Сразу понятно, что ему дороже. Ну ладно, а где тут лифт? У меня от этого места кожа на спине шевелится.

Так как ни Магоцци, ни Джино раньше не ходили без сопровождающего дальше холла, они потратили немало времени на то, чтобы поладить с запутанным лабиринтом дверей, комнат, лестниц и тупиков, прежде чем отыскали внешне ничем не примечательные панели красного дерева, оказавшиеся дверями суперсовременного лифта. Когда они наконец добрались до третьего этажа, на котором располагался офис, Харлей уже ждал их у дверей, и на его лице сияла широченная улыбка.

– Только не говорите мне, что суперкопы заблудились внизу.

– Нет, конечно, мы просто показывали дорогу твоему Минотавру, – заявил Джино и вручил Харлею ведерко. – В следующий раз, когда захочешь, чтобы гости побродили по твоей лачуге, наклей на пол светящиеся в темноте следы – их в любом магазине купить можно.

Харлей утробно захохотал и в знак особой любви как следует двинул каждому по плечу.

– Заходите, разбирайте пиво, чувствуйте себя как дома. Я пока работаю над твоим заданием, Ролсет, но думаю, что скоро с ним разберусь.

Было сразу видно, что Джино ему благодарен, а для него такое проявление чувств – почти предел.

– Спасибо, старик. Ты здорово меня выручаешь.

– Да нет проблем. Должен тебе сказать, что весь этот план придумал какой-то дьявольски гениальный стервец, – в лучшем смысле этого слова, – и мне прямо завидно, что я сам до чего-нибудь подобного не додумался.

Родраннер тоже ждал, чтобы поздороваться с ними, но, как обычно, держался немного позади Харлея. Он смущенно улыбнулся и неловко помахал им рукой:

– Привет, Магоцци, привет, Джино.

– Родраннер! Ты что, на улице работаешь? – спросил Джино.

Родраннер смотрел на носки своих туфель. Цвет его румянца плавно менялся от розового до пунцового.

– Да нет. Много ездил на мотоцикле.

– Да? Ну, в таком случае аризонское солнце тебя немного подкоптило.

Родраннер с надеждой посмотрел на Джино:

– Да вроде слегка загорел во время поездки, а?

Харлей, повернувшись к Магоцци, закатил глаза:

– Да уж, загорел. По мне так он по-прежнему похож на выращенный в темноте росток пшеницы. Пошли, дружище, найдем пару кресел и поболтаем, пока эти двое обсуждают крем для загара.

Не сделали они и двух шагов по направлению к офису, как оттуда, словно шерстяное пушечное ядро, вылетел Чарли и, скользя когтями по полу, затормозил перед Магоцци. Он позволил почесать себя под подбородком, но только из вежливости, и было ясно видно, что он стремится к другой цели. Дрожа от волнения, он в качестве извинения мимоходом лизнул Магоцци руку и бросился к Джино, который упал на четвереньки и стал возиться с собакой, как с любимым ребенком. Отвратительное зрелище.

Магоцци печально покачал головой:

– Иногда, глядя на эту собаку, я думаю, что меня недостаточно ценят.

– И не говори. Я его целыми днями кормлю жратвой из «Бена и Джерри», а он меня и знать не хочет. – Харлей махнул в сторону двух кресел в дальнем углу офиса. Когда они устроились, он открыл две бутылки пива и тихо, почти шепотом, чтобы не услышал Родраннер, сказал: – Грейс тебе звонила?

– Нет, а что? Что-то случилось?

– Да нет, не думаю. Просто Родраннер тут перед вашим приходом с ума сходил. Не хочется, чтобы он опять это затеял. Если он будет так горячиться, его костюмчик просто растает, стечет вниз и станет лужей лайкры, а я не уверен, что кому-нибудь из нас понравится вид его обнаженного тела.

– Э… я ничего не понял.

– А, ну да, прости. Ты, наверное, не в курсе, что Грейс, Энни и Шарон должны были приехать в Грин-Бэй к четырем. Так вот, наступает четыре часа, потом дело движется к пяти, а от них по-прежнему ни слуху ни духу – по сотовому тоже не можем дозвониться. Тогда-то наш трусишка заяц и объявляет конец света, потому что предполагается, что они где-то возле Грин-Бэй и поэтому сотовые у них должны работать. Я постарался его утихомирить, сказал, что нужно дать им еще час, – но ты же его знаешь. Так что я позвонил детективам, к которым они ехали, – и там та же история. Не звонили, не объявлялись, не регистрировались в гостинице, не дозвониться по сотовому. Я попытался очень вежливо донести до этих кретинов, у которых шея толще, чем голова, что я очень обеспокоен, – но засранец повесил трубку. Уже седьмой час, и я начинаю беспокоиться. Они всегда звонят. Они обещали позвонить и не могли забыть о своем обещании. Что-то им помешало.

Под ложечкой у Магоцци засосало от мрачного предчувствия, но он напомнил себе, о ком они вообще разговаривают.

– Да ладно тебе, Харлей. Это же Грейс и Энни. Даже если кто-нибудь был настолько глуп, чтобы к ним привязаться, тебе стоит беспокоиться о злоумышленнике, а не о них. К тому же с ними Шарон. Эта троица, если соберется вместе, может завоевать небольшую страну.

Харлей покачал косматой головой:

– Это вечная проблема у копов, занимающихся расследованием убийств. Говоришь им: что-то случилось, – а они сразу думают о преступниках. Родраннер, например, всегда грешит на автомобильные аварии.

Мысль Магоцци со скрежетом остановилась, и он представил, как нервные импульсы включают огни заднего хода, разворачиваются и едут в другом направлении. Харлей попал в точку, описав схему работы его мозга, – но мысли Магоцци приняли именно это направление не только потому, что он полицейский. Возможность того, что необычайная Грейс может быть подвержена такому обыденному явлению, как автомобильная авария, просто не пришла ему в голову.

– Черт, – пробормотал он и поднялся с кресла, – я позвоню в висконсинский дорожный патруль, пусть проверят отчеты об автомобильных происшествиях…

– Не трудись. Я уже это сделал, но тамошний долдон, похоже, не знает, что такое дух сотрудничества, – ты понимаешь, о чем я, – поэтому мы подключились к их сети и посмотрели сами. Ничего. По крайней мере, отчета пока нет. Мы оставили на их веб-сайте тег-сигнализатор, так что, если что появится, мы об этом узнаем.

Магоцци снова опустился в кресло и поглядел на Харлея. Под ложечкой засосало сильнее, а болезненная область, отвечающая за дурные предчувствия, расширилась, вобрав в себя желудок.

К ним подошел Джино и встал руки в карманы.

– О чем это вы тут шепчетесь? Вы похожи на пару старух на завалинке.

Магоцци взглянул на Харлея, затем покосился на Родраннера, возобновившего свой челночный бег.

– Родраннер волнуется.

Джино пожал плечами:

– Конечно волнуется. Женщины пропали. Он мне рассказал.

– Не пропали. Просто опаздывают.

– Не говори ерунды. Эта троица? Десять минут – это они опаздывают. Два с лишним часа? Они пропали.