"Даниил Корецкий. Адмиральский кортик (Повесть)" - читать интересную книгу автора

- Знаете, так бывает скверно на душе, а когда остаешься одна, то еще
хуже... С вами я почему-то чувствую себя свободно, как с хорошим знакомым,
и мне кажется, могу говорить о чем угодно...
- Да, я исповедник в силу профессии, - попытался я перевести разговор
в шутку. - Только вот грехов не отпускаю.
- Жалко... Сейчас никто не отпускает грехов. Что же Маринке делать?
- Как говорится, искупать вину.
- Искупать... Как она там?
- Давайте поговорим о чем-нибудь другом. Ладно?
- Скажите, я вам нравлюсь?
- Гм... Ну...
- Я неточно выразилась, - поправилась она. - Я вообще могу
кому-нибудь нравиться?
- Несомненно, и, наверное, очень многим... - Я все еще пребывал в
растерянности.
- А для Золотова я только безделушка, которой можно хвастать перед
другими. Ему самому безразлично, как выглядит женщина! Он так и говорит:
"Мне все равно, пусть будет рожа овечья, ничего, прикроем!" Для него
главное - тряпки, деньги... Если у какой-нибудь уродины двадцать платьев
да все руки в кольцах, он ей будет пятки лизать и каждое слово ловить! А
мне: "Знай свое место!" Я для него не человек, а лошадь, даже стихи про
это написал! Он ведь еще и поэт!
- Какие стихи?
- О, там очень тонкая издевка! Мол, кто он и кто я! Если найду, дам
вам почитать.
Марочникова разволновалась не на шутку, она глубоко дышала, лицо
раскраснелось и приняло неожиданно злое выражение.
- А сам-то... Если бы вы знали, какое он ничтожество!
Она на секунду замолчала и устало махнула рукой.
- Ладно, не хочу сейчас об этом говорить...
- На допросе вы были настроены по-другому. И считали Золотова
"нормальным парнем".
- Ну вы же меня спрашивали об убийстве... К этому он отношения не
имеет. А мои впечатления и переживания к делу не пришьешь, вас же
интересуют факты. И вообще, со следователем лучше не откровенничать...
- Если вы так расцениваете Золотова, то почему же продолжаете с
ним... - я запнулся, подбирая слово, - дружить?
- Куда от него денешься? Он как паук - оплетает со всех сторон... -
Марочникова уткнулась лицом в спинку скамейки и заплакала. Плакала она
тихо, но горько и безысходно...
Эти резкие смены настроения, быстрый переход от смеха к слезам и
наоборот выдавали в ней натуру нервную, со слабым типом характера,
вынужденную нести в себе какой-то тяжкий груз, который не с кем разделить.
- Ну, мне пора. - Я написал номер своего телефона, протянул листок
Марочниковой и встал.
Марочникова подняла голову и смахнула слезы со щек. В глазах
продолжала блестеть влага, и мне показалось, что она смотрит с некоторой
укоризной. Очевидно, в ее представлении совсем не так должен вести себя
мужчина в подобной ситуации.
- Знаете, как мне плохо одной... - Во взгляде теплилась надежда.