"Юрий Корчевский. Канонир" - читать интересную книгу автора

проскальзываний. Даже отполированы инструменты были на совесть.

Это уж внук мой, Алексей, старался, ножное точило приспособил, только
вместо камня - кожу бычью поставил.

Кузнец полюбовался ещё раз на инструменты, обернул их тряпицей и отдал
мне.

Теперь мне нужны были нитки, которые я без труда приобрёл.

- Из-за Стены, синдские, - пояснил торговец. - Самый лучший шёлк.

Ну а уж опий для обезболивания я нашёл без проблем - торговали им в
нескольких лавках наряду с другими товарами.

Теперь у меня было всё необходимое для операций, за исключением,
пожалуй, кетгута. Шёлком шить хорошо, но есть у него один недостаток - он не
рассасывается после операции. Для наружных швов - то, что надо: зажила
рана - подрезал один кончик узла и вытащил нить. А внутри тела желателен
кетгут. Это тоже нити для швов, изготавливаются из бараньих кишок, обладают
замечательным свойством - через десять-пятнадцать дней после операции, в
зависимости от толщины, нити рассасываются без следа. За это время ткани,
края которых были стянуты кетгутом, срастаются.

Вздохнул я тяжело, да делать нечего. Надо исходить из того, что есть.

В своей комнате я положил шелковые нити в хлебное вино - так здесь
называли самогон - для стерилизации. К приёму пациентов я был теперь готов,
вот только самих пациентов пока ещё не было... Уж и Фёдор среди купцов
возносил моё мастерство, и я на торг захаживал, предлагая свои услуги
лавочникам. Никого!

Прошло две недели вынужденного ничегонеделания. Однажды вечером Фёдор
пришёл домой пьяненьким. Сидя за столом, он делился городскими новостями и в
конце гордо заявил, что договорился с несколькими купцами на паях нанять
судно и совершить торговую поездку к османам.

Я удивился:

Что тебя туда потянуло? Ты и языка-то их не знаешь.

Наш товар, из Руси, хорошо берут. Раньше наши купцы по Днепру плавали,
только вот как война началась с Литвою, мимо Хортицы Киевской не проплывёшь.
А торговля у них на базарах ихних знатная. Всё продать и купить можно. Коли
удачно продашься да назад товар редкий привезёшь, так сам-три, как не более,
обернёшься.

Речи о предполагаемом барыше так и лились из уст захмелевшего Фёдора.

В голове моей мелькнула мысль, которую я тут и высказал купцу: