"Виктор Корчной. Антишахматы. Записки злодея. Возвращение невозвращенца " - читать интересную книгу автора

Виктор Львович, вернемся к Алехину. Разве он не хотел вернуться после
войны?
Никогда! Он всю жизнь как огня боялся большевиков. Керес незадолго до
своей смерти рассказывал мне, что перед войной Алехин был в Эстонии и
говорил им: "Бегите отсюда быстрее, пока большевики не пришли!.."
Ботвинник - еще одно дитя. Прекрасно вписался в систему и так же прекрасно
использовал ее для подавления тех, кто ему мешал. Помните ту историю с
Левенфишем, когда они сыграли вничью матч на звание чемпиона СССР и Левенфиш
законно должен был ехать на известный АВРО-турнир? Но поехал Ботвинник. И,
не стесняясь, он пишет в своей книге, что пошел в ЦК и все встало на свои
места.
- А Таль?
- Таль? - он задумался.- Ну что - Таль? Талант, умница, но... У Таля
были в жизни две женщины, и обе звали его уехать. Но он предпочел быть рабом
у Карпова. Жить в СССР, но выезжать.
Приближалось время игры, и я не хотел касаться тем, способных зажечь
моего собеседника, а тема "Карпов" была бы самой огнеопасной. И потому я
перебил его.
А что случилось в 77-м в Белграде? Спасский мне рассказывал, что первые
пять рядов занимали ваши люди и их визуальный пресс был столь сильным, что
его голова отказывалась работать на третьем часу игры. И в связи с этим он
потребовал организовать для него специальный бокс на сцене, где он находился
в момент обдумывания вами хода.
Но выходил он из этого бокса на шатающихся ногах. Я уверен, что он
играл в том матче под гипнозом. Он выглядел как ненормальный. Хотя,
понимаете, во время матчей на первенство мира происходит много чертовщины;
концентрируешься настолько, что уходишь в иной мир, мозг живет в каких-то
иных измерениях. Я вообще убежден, что мы связаны со всеми - и с живыми, и с
мертвыми. Однажды Спасский не сделал в партии со мной несложный выигрывающий
ход. Потом, когда я спросил его: "Почему ты не сыграл конь дэ четыре - эф
пять?", он ответил: "Бондаревский не дал мне сделать этот ход". При чем
здесь, вроде бы, Бондаревский? Бондаревский давно умер!.. И в Багио однажды
я посмотрел на Карпова и вдруг увидел, что передо мной сидит лысый старик.
Наверное, таким он будет в старости и я заглянул в его будущее. И странно,
уже на следующем ходу он грубо ошибся и сразу же сдался. Много могу
вспомнить на эту тему. Вот я заметил, что Карпов как бы прислушивается ко
мне, когда я думаю над ходом. Я чувствовал, что он угадывает, над чем я
думаю.
Снова произнесена фамилия Карпова, и снова я решаюсь изменить тему
разговора, к тому же времени оставалось только на один вопрос.
- Виктор Львович, Борис Гельфанд признался мне недавно, что он рано
понял, что шахматы - это искусственный, придуманный мир, и теперь он боится
посвятить всю свою жизнь шахматам, а потом почувствовать себя обманутым,
прожившим всю жизнь в мире иллюзий.
Мой собеседник надолго задумался, впервые так долго раздумывал над
ответом. И ответил:
- Красиво звучит. Нет, на самом деле красиво. Он... прав. Совершенная
правда! Этот мир нереален. Но я не жалею. Я не чувствую себя обделенным...
- Виктор Львович, пора. Через пять минут включат часы. В лифте я
сказал: "Завтра вы уезжаете, я хотел бы проводить вас".