"Андрей Корбут. Год 2990..." - читать интересную книгу автора

"Мортакс", спустя 72 часа после начала болезни. Собственно, самого
несчастного видно уже не было: на этой последней стадии "черви Мортакса"
заменяли собой всю мышечную и костную ткань живого существа.
В то время, когда V.I.P. и его окружение отделяло от пассажирского модуля
не более двадцати шагов, страшная картина исчезла и появившаяся на ее
месте молодая доктор не преминула еще раз напомнить о первых симптомах
болезни: "...характерный горьковато-соленый вкус во рту, общая вялость,
головокружение...". Последние ее слова были перекрыты истошным женским
криком: "Я заболела! Я не хочу умирать! Я заболела!"
Зал всколыхнулся. Кто-то поспешил отодвинуться от предполагаемой больной
подальше; другой, заметив это, шарахнулся в сторону; третий метнулся за
ним, но, споткнувшись о чью-то ногу, упал, вырвав тем у соседа
истерический хохот, в котором не было ничего человеческого, ничего
земного... Четвертый и пятый бросились прочь... Через секунды в зале царил
хаос. Все суматошно бегали по кругу, плакали дети, визжали женщины, но
кто-то обреченно неподвижно сидел в том же кресле, глядел в пол и порой
бессмысленно улыбался; но большая часть людей хлынула к пассажирскому
блоку. Яйцеголовый пропустил V.I.P. и его телохранителей к эскалатору,
потом вышел из кольца и попытался встать на пути обезумевшей толпы,
образумить ее. Алэн не стал дожидаться, что из этого выйдет;
воспользовавшись ситуацией, он проскользнул мимо сотрудника порта,
устремляясь следом за удаляющейся на бегущей дорожке шестеркой.



9

"Девять кругов ада...", - вспомнил я, когда понял, что мой первый круг
замкнулся. Подумалось: сколько еще предстоит пройти?
Я шел бесконечной зеленой пустыней не один день. Я полз по ней, отсчитывая
капли воды из своего НЗ, как срок до исполнения смертельного приговора
надо мной... Иной раз меня посещала крамольная мысль: что, если повернуть
обратно, или лечь на песок, наплевать на все и ждать смерти, обману тогда
зловещий рок? Жажда жизни, однако ж, толкала меня вперед. Я верил, что
отыщу выход, сойду с заколдованной орбиты своей судьбы. И город, покинутый
всеми город, что ждал меня вдали, по-прежнему оставался единственной
путеводной звездой.
Небо глядело на меня, полное безразличия, серым утром, бесцветным днем,
чернеющим вечером. Воздух застыл в мертвом штиле. А где-то у виска
отчетливо больно пульсировала закипающая в жилах кровь. Ночи не
существовали для меня. Я умирал, воскресая с первыми лучами солнца.
Впрочем, земные стереотипы. Здесь солнце не являло себя воочию. Когда
следовало появиться скалам, они появились. И теперь я смотрел на них,
желая запомнить каждый оттенок, каждый штрих. Я решил пойти до конца и
спешил, чтобы достигнуть подножия гор до пришествия темноты. Утром меня
вырвало из сна шквалом ночного страха. Я уронил на высокий, тяжелый,
непослушный язык три капли воды из НЗ и, поднявшись, начал восхождение...
Когда я должен был найти глаза, я нашел их...
Мне бы быть к тому готовым, к встрече с ними, а я наступил на те же самые
грабли во второй раз: отшатнулся, упал на площадку, на которой только что