"Андрей Коробейщиков. Камкурт. Хроники Тай-Шин ("Войны Шаманов" #3)" - читать интересную книгу автора

Девушка прижимается к нему, и они, обнявшись, смотрят на закатную
дорожку, прорезающую сумерки вечера по зеркальной глади океана.
- Сегодня ты опять пойдешь к нему?
Мужчина кивает.
- Да. Но сегодня я хочу взять тебя с собой.
Девушка отрицательно качает головой.
- Нет. Он снова не придет. Или опять превратится в воду, как в прошлый
раз.
Мужчина берет ее изящную руку в свою ладонь и подмигивает.
- Сегодня он придет. Я чувствую.
- Нет, давай только не сегодня. Я не готова. Да и к тому же нам нужно
ехать. Нас ждут в городе.
- Хорошо. Не обижайся на него. Он ведь чувствует твою нерешительность,
и... еще что-то, поэтому и поступает так. Давай перед поездкой зайдем к
нему, хотя бы ненадолго?
Девушка нерешительно кивает. Они встают и, обнявшись, идут в дом.
Включенный ноутбук призрачно мерцает голубоватым экраном, освещая им ступени
в предзакатных сумерках. Мужчина останавливается и целует девушку, ощущая
пьянящий вкус терпкого вина на ее губах. Пространство вокруг вдруг качается
и становится зыбким. Сумерки заливают сознание темными волнами беспамятства.
Мужчина открывает глаза и видит луну, ослепительно сияющую потусторонней
белизной в темном небе. Он закрывает глаза и сбрасывает с себя это
наваждение, понимая, что опять стоит на веранде, но уже в другой одежде. На
нем черные брюки и черная шелковая рубашка в восточном стиле с высоким
воротом-стойкой. На плечах тонкий черный шелковый шарф. Он оборачивается.
Девушка, облаченная в легкий полупрозрачный пеньюар, стоит в дверях коттеджа
и кивает ему головой в сторону океана.
- Иди. Он ждет тебя.
- А ты?
- Я... Я буду наблюдать за вами отсюда. Никак не могу привыкнуть ко
всему этому.
- Может быть, со временем ты привыкнешь?..
- Со временем?.. Может быть... Иди.

Сумерки. Время смешения света и тьмы, перекресток прошлого и будущего.
Мужчина смеется и, поправляя раздувающийся на ветру шарф, спускается по
лестнице вниз, на дорожку, ведущую через песчаный пляж к водным заводям
бухты. Его легкие ботинки не оставляют на песке следов, словно он
превратился на время в бесплотного призрака, нарушившего этим вечером
безмятежность безлюдного места. Вот он подходит к воде и, присев, опускает в
нее обе руки. Его губы шепчут что-то похожее на языческое заклинание. Затем
он делает несколько шагов назад и садится прямо на песок, не опасаясь
испачкать дорогие брюки. Сняв с шеи шарф, мужчина надевает его на голову, на
манер бедуинской повязки, чтобы скрыть под тонкой тканью свое лицо -
говорят, тени прошлого иногда не узнают своих близких, забывая их облик, и
приходят на их зов, ориентируясь только на особое мерцание глаз. Человек
замер, словно и правда став тенью, пронизываемую теплым ветерком, дующим со
стороны океана. В его голове возникло эхо далеких слов из зороастрийского
предания: "Душа умершей собаки превращается в ручей"...