"Владимир Кораблинов. Алые всадники" - читать интересную книгу автора

- Занятный ты тип, Илюшка! - сказал Николай. - Видал я тебя в бою -
вояка, Кузьма Крючков... Но ведь это в бою, моншер. В бою! А ты и в
искусстве норовишь этак же, по-крючковски: бей! коли! руби! Нет, Илюха, в
искусстве так нельзя, искусство не признает насилия.
- Ну, ежели я - занятный тип, - Илья уже и вовсе рассвирепел, - так что
ж тогда о тебе сказать? Предревкома! Герой! Коммунист! А рассуждаешь, как...
как...
Он вытаращил глаза, не находя в запальчивости нужного обличительного
слова.

Муся

- Вот это миво! - кокетливо картавя и слегка обиженно протянула
хорошенькая, похожая на святочного ангелочка девушка, пробираясь к
подоконнику, на котором сидели ребята. - Очень, очень миво... Ничего не
сказав, не простився... Я совершенно свучайно узнава...
- Вы?! - Николай спрыгнул с подоконника, покраснел. - Ради бога, не
сердитесь, Муся... Меня никто не провожает, я даже маму уговорил не
приходить. Вот видите - один Илюшка...
- А я тебя ничуть и не провожаю! - фыркнул Илья. - Просто интересный,
принципиальный разговор... Надо было доспорить, пока ты не уехал. Я потому и
пришел, а вовсе не платочком помахать.
- Нет-нет, вы звой, Коля... Очень звой!
Она кокетничала напропалую, покусывала верхнюю губку, постреливала
бархатными глазками. Сладковатый запах духов нежным легким облачком реял
возле нее.
Серые шали зашушукались. Сердито зажевал, зажамкал старичок. Конвойный
поправил папаху. Кожаная комиссарская куртка приосанилась.
- Звой! Звой! - щебетала Муся. - Неужели забыли все? Неужели?
- Ну что вы, как забыть... Ведь с детства внаем друг друга, росли
вместе...
- Детство? - расхохоталась Муся. - Ах, вы какой! А помните? Бав
гимназический, и мы с вами...
- Может, хватит? - грубо оборвал ее Илья. - Вечер воспоминаний считаю
закрытым, а то от этого лирического винегрета не продохнешь.
- Ну за что вы меня ненавидите, Илюша? - жалобно сказала Муся.
"Действительно, - подумал Николай, - зачем же так грубо?" Искоса
укоризненно взглянул на Илью: чересчур, мол, братишка. Презрительно поджав
губы, тот стоял, неприступный.
- Пойдемте, Коля, - шепнула Муся. - Мне ужасно, ужасно много надо вам
сказать...
Они отошли в сторону, поближе к помосту, где синещекого певца сменил
пестрый фокусник в чалме и полосатом халате. Он тянул изо рта разноцветные
ленты, тянул и тянул, лентам конца не было, а вокруг столпилось множество
людей, ахали, хохотали, восторженно хлопали в ладоши. Никому не было дела до
Муси и Николая. Взявшись за руки, они стояли, прижавшись друг к другу. И
ничего не сказала Муся, а только смотрела в глаза Николаю, и он ей в глаза
смотрел, и это и был их разговор. О чем? Боже мой! Да о чем же...

Побег